— Ты подумала над своим согласием?
— Ну, милый… Ты бы мог сразу сказать, что отказов не принимаешь, — я снова одарила ящерицу в человечьем облике лучезарной улыбкой.
— И то верно! — Вермит довольно хихикнул. — Но мне хотелось создать хотя бы видимость того, что ты имеешь права голоса.
— Какой же ты… — вовремя сдержала желание нагрубить и добавила уже почти с восхищением: — Какой же ты мудрый и хитрый!
— Да, я такой!
«Самодовольный индюк!» — хотелось мне заорать ему в лицо. Но я, снова поборов себя, лишь улыбнулась в ответ.
— Так вот. Сейчас, Милания, советую тебе хорошо подумать прежде, чем говорить. Помни, в чьих руках судьба Эйдена. Так что, любимая? Каков будет твой положительный ответ? — гадко ухмыляясь продолжил Вермит-термит.
Внутри всё похолодело, но я собралась и произнесла твёрдо:
— Я согласна выйти за тебя замуж, но у меня есть условие.
— Милая, а тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы ставить условия?
И тут меня проврало. Я не смогла больше удерживать маску любящей и покорной девицы, переполненной радостью от предстоящего будущего.
— Не кажется! Вот совсем ни капельки не кажется! Я даже больше скажу: не сделаешь, как я прошу — заморю себя голодом! Подумай, любимый, теперь ты! Не будет Эйдена — не будет и меня! Так что отдай распоряжение, чтобы дракошу до его отправки к родителям переселили в мою комнату. Ты не знаешь меня, Вермит! Совсем не знаешь! Ты помнишь меня маленькой принцессой, ребёнком. Но я жила в другом мире, и теперь я другая!
Сама не поняла, как, но я оказалась рядом с гадом, шипела, словно кобра и тыкала указательным пальцем в его плечо. Совсем страх потеряла, не иначе… Однако сработало. Вермит как-то сник, глаза его округлились — не ожидал такой вспышки от вроде бы покорённой им девицы.
— Хорошо. Будет тебе Эйден. А сейчас иди и готовься к свадьбе. Любимая… Три дня тебе хватит?
— Полгода, не меньше! — заявила я.
— Хорошо. Два месяца и не днём больше.
«Ты пахнешь, как… ветер над морем!»
Даша
Каждый вечер я прогуливалась в парке, ожидая встречи с Миразом. Наши тайные свидания стали для меня глотком воздуха в этом отвратительном месте.
Удивительно, но Мираз оказался отличным собеседником. Начитанным, умным. С ним было легко и интересно общаться абсолютно на разные темы.
— Даш, расскажи о себе. Как ты сюда попала? — однажды спросил Мираз, беря меня за руку и переплетая пальцы.
Меня же от этого прикосновения словно током ударило… Но я собралась и ответила:
— Да особо и рассказывать-то нечего. Детства я своего почти не помню. А то, что помню, с каждым днем, проведенным здесь, потихоньку стирается. Знаешь, я росла в обычной семье. Папа, мама и я, ещё бабушка была по папиной линии. Я у неё почти всё лето проводила. Она жила в деревне, хозяйство своё держала, огород. Там у меня были друзья. Нашу банду, наверное, до сих пор вся деревня помнит.
— Есть за что помнить? — со смешком в глазах, но в тоже время заинтересованно, спросил Мираз.
— О, да! Там много чего было! Мы один раз даже трактор угнали! Представляешь?
— Трактор? А это что такое?
— Трактор — это… как бы тебе проще объяснить? Огромная такая машина для работы в поле, перевозки грузов, крупных животных. Обычно тракторист управляет ею. Ну, как повозка, только без лошадей. Так понятно?
— Интересно, и как это получилось у маленьких детей?
— Да легко! Сосед бабкин на перерыв домой приехал, оставил трактор под забором, ну, а мы что? Нам скучно! Уже обед, а нам ещё не влетело ни разу! Тут Петька, друган наш, кстати, он и был заводилой у нас, говорит: «А давайте в тракторе посидим, никогда его изнутри не видел!» Мы, конечно, с Нюркой, подружкой моей, повозмущались для приличия, но всё равно согласились. Так вот, залезли мы, значит, в трактор, ну, Петька и потянулся к каким-то рычагам да кнопкам. Не помню, как уж получилось, но эта махина вдруг покатилась! Мы, естественно, перепугались и давай вопить на всю деревню! На наше счастье сосед, видимо, уже выходил из дома или просто во дворе был, бросился догонять свой агрегат (скорость была небольшая), запрыгнул на ходу в кабину и остановил машину.
А дальше Петьку родители крапивой отходили, а нас с Нюркой просто наказали. Неделю я отрабатывала на огороде, а Нюрка в поле ездила с родителями. Вот так.
Мираз снова рассмеялся.
— Да что смешного-то? — одёрнула я парня, хотя сама еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, вспоминая грустную физиономию Петьки, постоянно почёсывающего лодыжки с крапивными ожогами.
— Извини, как представил эту картину…
— Ага, представил он! Это тебя еще пять индюков не окружали!
— Индюков? — снова озадачился Мираз.
— Птицы это такие, их сначала выращивают, а потом едят. Мясо у них диетическое, поэтому бабуля ими ещё и приторговывала. Злобные, как… как волки! Волки-то тут водятся? — Мираз кивнул. Но как-то не очень уверенно. — Боже мой, темнота! Ты даже про волков, похоже, не слышал!
— Про волков слышал. Я же книги читал, написанные людьми-землянами. Там на волках верхом ездили, когда принцесс спасали.
— Ага, на сказочных. А так эти зверюги запросто могли, окружив человека, напасть и разорвать на кусочки!
— Зачем разорвать? — ещё глупее вопрос задал Мираз.
— Да чтобы скушать. Им же тоже кушать надо. Они же хищники.
— А индюки — они тоже хищники? Людьми питаются?
Блин! Ну, как вот ему объяснить всё про наш мир?
— Ладно, проехали. Шут с ними, с индюками. Потом родители мои разбились на мотоцикле, и я попала в детский дом. Пробовала несколько раз сбежать оттуда. ловили, назад отправляли.
— А почему ты сбегала из детского дома?
— Да были причины… Думаешь, детки все такие уж конфетки? В детском доме народ был… не сахарный. Кое-кто хотел добиться от основного контингента полного подчинения. А я подчиняться не любила. Хотя и сама к власти никогда не рвалась.
— Понятно… У нас такое в армии частенько происходит. Драконы, видимо, не сильно отличаются от людей.
— Не сильно… Даже так скажу: когда всё очень плохо, у нас говорят «драконовские порядки».
— Надо же… — удивился Мираз. — Вы там часто вспоминаете про драконов? А я-то думал, что про нас только в сказках сохранились рассказы.
— Да нет, вспоминаем. Так вот, закончила в детдоме школу, поступила в институт, выучилась на воспитателя и пошла работать в детский сад. Вышла замуж, а потом нечаянно убила своего мужа сковородкой. И вот я здесь. Как-то так, — закончила я свой рассказ и услышала раскатистый смех своего друга.
— Вот это ты, Дашка, даёшь! Мужа, сковородкой! А ты, оказывается, опасная девушка, Даша.
И так он мне в глаза посмотрел, будто в душу заглянул. А у меня от этого проникновенного взгляда ноги подкосились и мысли спутались. Мамочки, я, кажется, влюбилась…
— Дашка, ты просто невероятная! — не отпуская моей руки, произнёс Мираз.
Это ты невероятный, подумала я, не говоря этого вслух. И мне показалось, что сейчас он меня поцелует… Нежно и страстно! Я даже глаза закрыла, приподняв подбородок… Но нет. Мираз закашлялся, отпустил мою руку и пошёл впереди, обогнав меня на пару шагов. Что это такое-то? Сначала с Сашкой были постоянные обломы, теперь вот с ним. Они что, не целуются здесь, что ли?
Да нет, целуются! Я же видела, как Фердинанд целовал Камилоссо. И ничего! почему же от меня все шарахаются, как от прокажённой?
Конечно, я добилась у Мираза ответа на этот вопрос. Офигеть! Оказывается, если дракон поцелует человечку (это так они здесь называют землянок), то она тут же превратится в полудракониху. То есть сможет перевоплощаться в дракониху, но магических способностей не получит. И, если это произойдёт, девушка может так сильно испугаться, что…
Так-то да. Если бы я вдруг стала драконихой, то испугалась бы. Хотя… Это было бы здорово! Летать, драться, плеваться огнём — это же так круто! Не то, что ходить по земле в этих длинных платьях, с дурацкой причёской на башке и в носовым платочком, засунутым под браслетик на руке