— Все эти маги у тебя под колпаком, — озвучила Лина очевидное.
— Не только эти, ты даже не представляешь истинного положения дел в стране. Ты можешь примкнуть к нам, получишь место в совете, проживешь нормальную жизнь.
— Как я могу быть уверенна, что ты не прикончишь меня, как только книга попадет в твои руки? Посадишь обратно свою куклу и все.
— Я тебе не кукла, — подала голос самозванка.
— Заткнись, дура, — рявкнул на нее Иран.
— Хочешь я отрублю ей голову, прямо сейчас. Давай, я даже позволю тебе самой с ней разделаться. В обмен на книгу. Пообещай и она твоя.
— Иран, нет, — испуганно вскрикнула самозванка. Удар воздушного кулака заставил девушку согнуться пополам.
— Я не разрешал тебе открывать рот, дрянь, — процедил маг.
Невидимая рука вдруг потянула Макса за шею вверх. Невидимый обычным зрением, в магическом зрении силовой захват переливался синим светом, от наполнявшей его энергии.
— Мне ничего не стоит убить его, но я не буду этого делать. Ты ведь не хочешь этого? — усмехнулся маг на неуклюжую попытку Лины ему помешать.
Лина с удивлением обнаружила, что она вновь лишилась доступа к накопителю. Хорошо, что у нее есть второй, но он не успел заполниться и ей против стольких магов не выстоять. Даже с одним полным накопителем, ей не проломить защиту Ирана. Вопреки желаниям придется искать другой выход.
— Не хочу, — неожиданно пересохшим горлом выговорила Лина.
— Книгу, — приказал Иран.
Лина стояла, размышляя, как поступить, как выкрутиться из сложившейся ситуации.
— Иран, давай ее к нам в застенок, запоет как миленькая, — предложил Ташмарак.
— Когда мое терпение иссякнет, так и поступим. Не надейся ускользнуть от меня. Второй ошибки я не допущу. Никаких миров без магии, или ты со мной или целой ты мне не нужна. Можешь поразвлечься с одноруким, — обратился Иран к своей сообщнице.
Линэя без шрама, скинув оковы, пошла к Максу, виляя бедрами. Даже в такой момент это дура не могла без кокетства.
— Соскучился милый, — провела она по щеке Макса ножиком. Откуда он появился в руке самозванки, Лина не заметила. Схватив здоровую руку Макса, садистка принялась отрезать мизинец. Несмотря на силовой захват, палец шатался, процесс шел медленно. Под безумный крик Макса, заляпанная кровавыми брызгами, Линэя без шрама наслаждалась страданием жертвы.
— Прекрати, сука, — кричала в истерике Лина, не в состоянии повторно пережить мучения Макса.
— Кого ты назвала сукой? — спросила садистка, разглядывая отрезанную фалангу. — Следующая ровнее пойдет, — сделала она вывод. — Тебе пальчик оставить или сжечь?
— Я согласна, — плечи Лины дергались в такт всхлипываниям.
— Максим, прости, я не могу позволить им пытать тебя.
— Не позволяй, сожги этих тварей, ты ведь укротила ураган, — кричал Максим. Жилы на его шее вздулись, от напряжения. Адреналин переполнял организм, боль давила на психику, Макс хотел уничтожить этих гадов.
— Не могу, они сильнее. Даже с одним не справиться, а тут их сколько. Я спасу тебя об остальном не думай. Делай все, что я говорю.
— Обещай, что мы отомстим. У меня появилась цель в жизни, обещай.
— Обещаю, отомстить при первой возможности.
Максим устало закрыл глаза. Еще рано обдумывать месть, но жуткие сцены сами лезли в голову. Он представил, как по кусочку будет резать эту суку, как Лина не даст ей отключиться, как он будет наслаждаться ее криком.
— Книгу, — напомнил Иран.
— Пора обсудить условия, — возразила Лина.
— Условия? Да мы нарежем твоего инвалида на мелкие лоскутки, какие условия? — рассмеялся Иран.
— Или мы договоримся, или ты нас порежешь на что угодно, но без результата. Он не понимает, о чем мы говорим и не знает, за что его режут. Посмотри, он вас за садистов считает, особенно эту тварь, — Лина кивнула на самозванку. — Тебе проще договориться.
— Хорошо, твои условия?
— Ты отдаешь мне эту, — самозванка при этих словах фыркнула, — и оставляешь меня в покое. Если захочу я сама к вам примкну позже. Мне нужно привыкнуть к местным реалиям.
— Все?
— Все.
— По рукам, — согласился Иран.
— Нет, ты не посмеешь, — закричала Линэя без шрама.
— Как я устал от тебя, — недовольно поморщился Маг. — Ты можешь прямо сейчас начать свою месть, это мой жест доброй воли.