Все это просто ужасно, решила она. То, что началось как очередной ход в извечной игре повелителя и мятежника, игре, которую она вела со своим отцом императором сколько себя помнила, вдруг обернулось подлинным ужасом. Она совсем не этого хотела, когда они с Джиберсом тайком выбрались из императорского дворца в Тол Хонете той ночью, много недель тому назад. Джиберс скоро от неё сбежал - впрочем, он все равно был не более чем временное средство, - и вот она влипла в историю и теперь вместе с этими странными суровыми северянами участвует в том, чего не понимает. Леди Полгара, чье одно имя повергало принцессу в дрожь, довольно прямолинейно сообщила ей в лесу Дриад, что игра окончена и никакие отговорки, лесть или мольбы не изменят того факта, что она, принцесса Се'Недра, свое шестнадцатилетние встретит в палатах короля Райве - если потребуется, в цепях. Се'Недра доподлинно знала, что леди Полгара намеревается исполнить обещанное, и на мгновение представила, как её с грохотом и звоном тащат в цепях, чтобы выставить на унижение в мрачных палатах перед сотнями смеющихся бородатых олорнов. Этого любой ценой следовало избежать. Вот так и получилось, что она последовала за ними - не по своей воле, но и не сопротивляясь в открытую. Стальной блеск в глазах леди Полгары постоянно напоминал ей о наручниках и звенящих цепях, добиваясь от принцессы такого послушания, какого не могла добиться вся имперская мощь её отца.
О намерениях своих спутников Се'Недра знала лишь самую малость. Они преследовали кого-то или что-то, и след привел их в кишащие змеями болота Найссы. Какое-то отношение к этому имели мерги, чинившие им всяческие препятствия, а королева Солмиссра, по-видимому, тоже была заинтересована настолько, что даже похитила юного Гариона.
Се'Недра оторвалась от своих размышлений, чтобы посмотреть на мальчика в другом конце каюты. Зачем он понадобился королеве Найссы? Он такой заурядный. Он - крестьянин, кухонный мальчишка, никто. Конечно, он довольно милый мальчик, с гладкими песочного цвета волосами, которые постоянно падают на лоб, так что у неё пальцы чешутся их поправить. У него довольно приятное, хотя и обычное лицо, и с ним можно говорить, когда тебе скучно или одиноко, ссориться, когда нападает раздражение, ведь он совсем ненамного её старше. Но он наотрез отказывается относиться к ней с должным почтением - да наверняка и не умеет. Почему к нему такой пристальный интерес? Она гадала об этом, задумчиво глядя на него.
Ну вот опять! Принцесса сердито отвела взгляд от его лица. Что она вечно за ним следит? Стоит её мыслям отвлечься, глаза её машинально ищут его лицо, хотя в лице этом нет ничего особо занимательного, чтобы вечно на него смотреть. Она даже ловила себя на том, что выдумывает предлоги оказаться там, откуда удобнее за ним наблюдать. Какая глупость!
Се'Недра в задумчивости покусывала локон, пока глаза её не вернулись к изучению лица Гариона.
- Заживет рука? - прогремел Бэйрек, граф Трелхеймский, который теребил свою длинную рыжую бороду, наблюдая, как леди Полгара заканчивает перевязку.
- Перелом простой, - объявила она тоном знатока, откладывая в сторону бинты. - А на старом дураке заживает быстро."
Белгарат сморщился, шевельнув уложенной в лубок рукой.
- Не обязательно тебе быть такой жестокой, Пол. - На его старой, цвета ржавчины рубахе виднелись темные пятна грязи и свежая прореха - след упавшего дерева.
- её надо было вправить, отец, - сказала леди Полгара. - Ты ведь не хочешь, чтобы она срослась криво?
- Мне показалось, что тебе это нравилось, - сказал он с упреком.
- В следующий раз будешь вправлять сам, - холодно объявила она, поправляя серое платье.
- Мне надо выпить, - ворчливо сказал Белгарат огромному Бэйреку. Граф Трелхеймский подошел к узкой двери.
- Не принесете ли вы кружку пива Белгарату? - окликнул он матроса снаружи.
- Как он? - осведомился матрос.
- Не в духе, - ответил Бэйрек, - и будет еще мрачнее, если немедленно не выпьет.
- Я мигом, - сказал матрос.
- Мудрое решение.
Это тоже смущало Се'Недру. Знатные дворяне из числа её спутников чрезвычайно почтительно обходились с оборванным стариком, но, насколько она знала, у него не было даже титула. Она с точностью могла определить разницу между бароном и генералом имперских легионов, между великим герцогом Толнедры и кронпринцем Арендии, между Хранителем трона Райвенов и королем чиреков, но не имела ни малейшего представления, какое место занимают в этой иерархии чародеи. её материалистический толнедрийский ум вообще отказывался верить в существование чародеев. Ясно, что леди Полгара, обладательница титулов половины западных королевств, - самая почитаемая женщина в мире, в то же время Белгарат - бродяга, лицо без определенных занятий. А Гарион, напомнила она себе, его внук.
- Я думаю, тебе пора рассказать нам, что случилось, отец, - сказала леди Полгара своему пациенту.
- Я предпочел бы не говорить об этом, - бросил он.
Она повернулась к принцу Келдару, странному маленькому драснийскому дворянину, узколицему и ехидному, который с дерзким видом развалился на скамье.
- Ну, Силк? - спросила она.
- Надеюсь, вы понимаете мое положение, дружище? - почтительно извинился перед Белгаратом принц. - Если я попробую умолчать, она все равно из меня вытянет правду, и, полагаю, самым неприятным образом.
- Я вообще не желаю говорить, ясно вам? - Белгарат отвернулся.
- Я знал, что ты меня поймешь.
- Рассказывай, Силк! - нетерпеливо настаивал Бэйрек.
- Все на самом деле очень просто, - сказал ему Келдар.
- Но ведь ты приукрасишь?
- Просто расскажи нам, что случилось, Силк, - сказала Полгара. Драсниец сел.
- Рассказывать-то, собственно, не о чем, - начал он. - Мы напали на след Зидара и пошли по нему в Найссу недели три тому назад. У нас было несколько стычек с пограничными стражами Найссы - ничего серьезного. Но как только мы пересекли границу, след Ока свернул к востоку. Это было неожиданно. Зидар настойчиво стремился в Найссу, и мы уверились, что у него какое-то соглашение с Солмиссрой. Вероятно, в этом он и хотел всех убедить. Он очень умен, а Солмиссра печально известна своим обыкновением лезть в дела, которые её не касаются.