– Любишь, значит? – спрашиваю ослабевшим голосом.
– Люблю, люблю, – целует меня горячо, – люблю, – выдыхает в мои губы. Молодец, три раза сказала.
– Боги одобрили ваш союз! – раздаётся весёлый голос над поляной.
– Что? Кто? Где? – вертят головами селяне.
– Я Голос богов – передаю их волю! – уже более грозно звучит тот самый голос.
– Эй, а это не ты ли постоянно мешаешь нам наслаждаться похмельем? – бурчит мужичок с редкой бородёнкой. – Уж больно голос похож, – подозрительно кривится он.
– Я, я, – довольно фыркает Голос.
– Ты,… ты…! – дружно заходятся мужички в гневе.
– Лучше бы ты за скотиной следил, да сено уберёг, – орёт жидкобородый плюгавый мужичонка.
– Что?! – возмущённо рокочет Голос, мужики падают и вжимаются в землю. – Ты, староста козлобородый! – рычит Голос. – Не тебе ли в голову пришло запруду на речке соорудить так, что все луга залило и сено сгнило?! Рыбки ему половить захотелось! – передразнил мужичка Голос. – А мне потом месяц пришлось ветра над лугами гонять, да солнцем воду из земли выпаривать, чтобы вы с голоду не померли!
– Дак, кто ж знал, что оно так… – мужики разводят руками, потихоньку вставая с земли.
– Да я вам сколько толдычил, что нельзя этого делать?!
– Мы думали с похмелья мерещится, – выступил мужик с клочкастой бородой, не иначе моя ненаглядная его потрепала.
– Да чем вам думать, когда все мозги давно пропили?! – сокрушается Голос.
– Голос, давай я этого козлобородого удавлю, а ты кого посмекалистее на его место назначишь, – предложил я, перетекая в сидячее положение и голубку свою к себе на колени пристроил.
– Они тут все такие, – вздыхает Голос, – думаю болезнь какую наслать на них что ли, чтоб не размножались. Чего идиотов плодить?
– Как это? – возмущённо загалдели женщины.
– Голос, а ты Матрёну старостой назначь, – просит моя ненаглядная, – она и мужиков в узде держать будет, и дурости не допустит.
– Да где это видано, чтобы баба мужиками командовала?! – голосят бородачи.
– А я согласная! – приосанилась женщина весьма крупной комплекции. – Разве кто-то здесь против?! – она хватает за шкирку бывшего старосту и приподнимает над землёй. Мужички полезли прятаться в кусты. – Каково будет ваше добровольное решение?! – наступает на них дама, бросив козлобородого недвижным кулем и уперев свои руки в крутые бока.
– Согласные мы, согласные, – жалобно блеют жертвы мелиорации дружно кивая.
– Вот и ладненько, – хихикает Голос. – Матрёна вступает в должность старосты, такова воля богов! – гаркает он так, что мужички валятся на землю.
– Эй, мужик! А ты чё, не помер разве? – плюхается рядом со мной клочкастый и трясёт головой, словно призрака увидел.
– А должен был? – я удивлённо вскидываю бровь.
– А-а, так ты нелюдь?! – таращится он на меня, а за ним и все остальные.
– Есть немного, – соглашаюсь я.
– Откуда ты тут взялся? В нашем царстве нелюдей отродясь не было! – орёт кто-то.
– За суженной пришёл, а мы их даже из других земель чуем, – обтекаемо формулирую я, не говорить же им про портал на соседней поляне, а то полезут ещё от дури.
– Ну что, любимый? К тебе, или ко мне? – спрашивает моя ненаглядная, поигрывая бровями.
– Что? – не понимаю я её намёков.
– Супружеский долг выполнять! – не моргнув глазом рычит она, и чего сердится, ума не приложу?
– Э-м-м, – глубокомысленно выдавливаю я. Я-то готовился к длительной осаде моего цветочка, а потому несколько растерялся. – А как же родители и клятвы в храме? – уточняю на всякий случай.
– Родной, какой храм?! Ты же демон! – хохочет она.
– Прости, не подумал.
– Родителей у меня нет, – продолжает моя голубка, – меня кузнец местный растил.
– Кузнец это хорошо, – радуюсь я. – Кто с железом и огнём дело имеет – близок нашему миру!
– Значит, идём к кузнецу, – вздыхает моя ягодка, вздёргивает меня на ноги и быстренько тащит к деревне. Откуда только силы взялись?
– ЗдОрово, зятёк! – рявкает косматый детина в кожаных штанах и фартуке. – Ну иди, благословлю! – угрожающе наступает он на меня и толкает в неприметную дверцу в дальнем углу кузни, да так сильно, что я, пролетев несколько метров, плюхаюсь в воду. А водичка то непростая, магия в ней древняя бурлит. Смотрю и наречённая моя рядом бултыхается. Быстренько шею мою руками обвила, ногами тело обхватила и давай целовать!
– Объявляю вас мужем и женой! Плодитесь и размножайтесь! – хохочет мужик и уходит грохотать железом.
– Как насчёт супружеского долга?! – щебечет моя птичка.
– Так мы ещё у моих не были, – напоминаю я.