Затем лес неожиданно закончился. Мы приободрились — даже несмотря на то, что лишились защиты от дождя и промокли еще больше.
После обеда впереди показалась деревня. Она выглядела необитаемой, но вскоре мы обнаружили, что в ней живет несколько собирателей меда со своим стадом коз.
Глава деревни вышел к нам навстречу. Это был мужчина с прямой спиной, завернутый в накидку изумрудного цвета. Он пригласил нас переночевать в деревне. Мы разгрузили и покормили мулов, а сами, насквозь промокшие и голодные, опустились на землю возле хижин.
По моей просьбе Самсон принялся расспрашивать вождя о горе.
— Мы не поднимаемся туда, — ответил он. — Даже за медом.
— Почему?
— Опасность.
— Вы имеете в виду дьявола?
Вождь не ответил.
— Мы миссионеры, — хвастливо заявил я. — И мы пришли, чтобы низвергнуть дьявола обратно в ад.
Вождь хранил молчание. Я чувствовал, что он жалеет, что пригласил нас к себе в дом, но гостеприимству в Эфиопии придается огромное значение. Не отвечая на вопросы Самсона, он приказал жене приготовить еду для гостей, а затем повел нас в дом, где мы разместились вместе с козами. Сгрудившись у огня, мы пытались высушить одежду. Недостаток армейских вещмешков заключается в том, что они сделаны из брезента, и в дождь все их содержимое намокает. Я вывалил все вещи из одного вещмешка и стал искать чистое белье. Местные жители и сыновья Тадессе с изумлением смотрели, как я перебираю свои пожитки. Они ничего не взяли с собой в дорогу, даже зубной щетки. Я почувствовал себя виноватым, а затем вспомнил о лампе высокого давления, которой мы еще ни разу не пользовались.
Я вручил Тадессе лампу вместе с керосином и попросил зажечь ее. Глаза погонщика мулов повеселели.
Пока готовилась еда, я сунул в брюки банку консервов без этикетки и сказал, что мне нужно в туалет. Затем я вышел на дождь, нашел укромное местечко и открыл банку перочинным ножом. В ней оказался сладкий компот из слив.
Когда я вернулся в хижину, там бились над инструкцией к лампе. Не знаю, кто придумал эти лампы высокого давления, но чтобы зажечь их, нужно быть лауреатом Нобелевской премии по физике. Тадессе разобрал лампу и разложил детали на моем мокром спальном мешке. Когда погонщику в конце концов удалось собрать «головоломку», у него осталось много лишних деталей. Заявив, что это запасные части, Тадессе бросил их в угол. Затем он доверху наполнил бачок керосином и начал нагнетать давление, нажимая на рукоятку. Он качал и качал, пока у него не заболело плечо. Затем он чиркнул спичкой и поднес ее к фитилю.
То, что случилось потом, явилось для нас полной неожиданностью. Лампа выбросила сноп пламени к самой крыше хижины, а затем взорвалась. Вождь закричал, увидев, что его дом горит.
Момент был не из приятных. Мы учинили пожар в доме хозяина — в такой ситуации не хотел бы оказаться ни один гость.
К счастью, дождь просачивался внутрь сквозь соломенную крышу, не давая распространяться огню, и сыновья Тадессе быстро потушили его. Еще одна проблема — ожоги Тадессе. Он всхлипывал, прижав ладони к лицу. Я подошел к нему и силой заставил опустить руки. К моему облегчению, ожоги оказались несерьезными. Меня больше беспокоил тот факт, что теперь мы будем вынуждены сидеть почти в полной темноте.
После ужина Самсон зажег свечу, достал Библию и прочитал нам отрывок из Книги Паралипоменон. Мы сгрудились вокруг дымящего костра рядом с пушистой массой сбившихся в кучу коз. Я слышал плач младенца и шорох непрекращающегося дождя. Самсон выбрал отрывок, в котором рассказывается, как царь Соломон приглашал к себе царицу Савскую. Я свернулся калачиком во влажном спальном мешке и думал о том, как мне повезло, что я повстречал Самсона. У него был дар находить в себе новые таланты. Он был золотоискателем, водителем такси, гидом и посредником. Теперь он стал миссионером, хотя и ненастоящим. Я поблагодарил бога за то, что он послал мне Самсона, и, убаюканный его голосом, уснул.
Проведенное в Англии детство приучило меня к сильным дождям, но они не идут ни в какое сравнение с муссонами на востоке Африки.
В пять утра, поблагодарив вождя, мы тронулись в путь. Я оставил ему немного денег в качестве компенсации за ущерб, нанесенный огнем его хижине. Мулы были навьючены, люди готовы, но ранний подъем и непрекращавшийся дождь не способствовали хорошему настроению. Особенно мрачен был Самсон. Ему пришлось спать под одним тонким нейлоновым одеялом, которое быстро промокло насквозь. Кроме того, из-за боли в животе он вообще не сомкнул глаз. Я подозревал, что это опять глисты. В довершение всех бед его мешок для мусора, переделанный в плащ, расплавился во время пожара, и теперь он лишился защиты от дождя.