Эфиопия ждала меня.
Обратный путь в отель снова пролегал мимо сувенирной лавки Али-Бабы. Я заглянул в открытую дверь. Хозяин дремал на стуле, но услышав на пороге мои шаги, тут же встрепенулся. Даже для такого ленивого торговца звук шагов означал приближение туристов, а туристы — это прибыль.
Заправив за уши дужки очков, Али-Баба посмотрел в моем направлении и, прищурившись, поинтересовался, что я думаю о стрельбе. Он сообщил, что это всего лишь мелкая перестрелка и что волноваться не из-за чего. Я ответил, что после покупки карты все мои мысли заняты копями царя Соломона и что я решил лично отправиться на их поиски. Я заявил, что собираюсь в Эфиопию.
Али-Баба принялся отговаривать меня от путешествия. Ему не следовало продавать мне карту. Его мать, наверное, перевернулась в гробу, а отец, если бы узнал об этом поступке, проклял бы день, когда Али-Баба появился на свет. Пока он разглагольствовал, я заметил на дальней стене лавки нечто знакомое. Грубый, сделанный неумелой рукой набросок карты. Я подошел ближе и сравнил эту карту со своей. Рука была явно та же, облупленная золотая рамка похожа на мою, но рисунки отличались друг от друга.
Придя в ярость, я потребовал объяснений.
Почему на месте купленной мною карты висит другая? Али-Баба провел мозолистой рукой по щеке. Времена теперь отчаянные, жалобно сказал он, а отчаянные времена требуют отчаянных мер.
— Очень хорошо, — мой гнев усиливался, — но это мошенничество. Думаю, мне следует позвать полицию.
Предчувствуя неприятности, старый лавочник засуетился. Он убрал фрагменты креста, на котором был распят Иисус, магниты для холодильника с изображением Девы Марии, ярко-розовые четки и аляповатые картинки с сюжетами на тему Рождества.
— Я продал вам настоящую карту, — хитро сказал он. — Я указал вам правильный путь. Понимаете, эта вторая карта — фальшивка. Она собьет со следа ваших конкурентов. Рассматривайте это как послепродажный сервис!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Семь камней
«Первый шаг к пониманию чужой страны — почувствовать ее запах».
Когда зубы собаки-поводыря слепой мавританки вонзились мне в ногу, я согнулся пополам от боли. Боль была ужасная, но вскоре она сменилась всепоглощающим страхом. Уже два дня, с момента моего приезда в Аддис-Абебу, десятки людей предупреждали меня о том, чтобы я остерегался бешенства. Все эфиопские собаки бешеные, с гордостью заявляли они. Прижав ладонь к кровоточащей ноге, я посмотрел на собаку. Она шумно дышала, в ее глазах затаился безумный блеск, язык вываливался из покрытой клочками пены пасти. Хозяйка собаки позвала животное. Я сказал женщине, что ее питомец опасен для окружающих.
— О! — игриво воскликнула она. — Маленький шалунишка Бертран? Не может быть.
Через час я сидел в приемной хирурга на другом конце Аддис-Абебы. На дальней стене висели два внушительного вида диплома, подтверждавшие квалификацию врача. Я указал на следы собачьих зубов на моем бедре и поморщился.
Врач поинтересовался, блестели ли у собаки глаза. Я кивнул.
— А вокруг пасти собаки вы видели молочно-белую пену?
Я опять кивнул.
Хирург облизнул губы.
— Бешенство, — мрачно произнес он.
— Женщина была слепая, — объяснил я. — Она не могла видеть состояние собаки. Вы что, собираетесь делать мне двадцать один укол в живот?
— В Эфиопии нет вакцины против бешенства, — ответил врач. — Вам лучше вернуться в отель и отдохнуть.
И он принялся выписывать счет.
— А что, если у меня пойдет пена изо рта?
— Постарайтесь никого не кусать, — посоветовал он.
Вернувшись в отель «Гион», я расположился на лужайке и расстелил перед собой карту Восточной Африки. Незрячие люди со всего континента собрались в отеле на ежегодную конференцию, и некоторые из их свирепых собак-поводырей сумели убежать от лишенных зрения хозяев. Теперь они носились по территории отеля, охотились стаей и кусали ничего не подозревающих прохожих. «Малыш» Бертран, следивший за мной с противоположного конца сада и явно желавший поучаствовать в развлечении, сорвался с поводка и бросился на меня — глаза его сверкали, изо рта вырывались клочья пены. Я вскочил на ноги, схватил шезлонг и выставил его перед собой, как заправский укротитель львов. Отчаянно взывая о помощи, я закружился по лужайке. Когда Бертрана в конце концов оттащили, мне удалось вернуться к своему занятию. Я приехал в эфиопскую столицу с единственной целью — отыскать копи царя Соломона.