Джамбо встал и пошел к одной из хижин. Через несколько минут он вернулся, держа в ладонях какой-то предмет, и сел рядом со мной. Неизвестный предмет был сделан из кожи; размерами и формой он напоминал кассету с фотопленкой.
— Повесьте этот амулет на шею, — сказал Джамбо. — Внутри находится заклинание, написанное на бумаге. Оно написано на языке геэз и будет вам защитой.
Джамбо вытер лицо ладонью, а затем устремил взгляд на огонь, как будто заглядывал в будущее.
— Помните одну вещь, — сказал он. — Дьявол очень умен. Миссионеры были на Туллу-Валлель и раньше. Они, как и вы, хвастались своей силой, но…
— Что?
— Ни один не вернулся с горы.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Туллу-Валлелъ
«У настоящего путешественника нет строгого плана и конечной цели».
ФРЭНК ХЕЙТЕР УТВЕРЖДАЛ, что шахты расположены у основания восточного склона Туллу-Валлель. Поэтому я предположил, что он имел в виду восточную вершину горы. Весь следующий день мы пробирались через поля с блестевшими на солнце спелыми колосьями. Людей мы почти не встречали. Самсон предположил, что местное население предпочитает обрабатывать другие земли.
— Многие из них даже не станут есть эту пшеницу, — сказал он. — Они считают ее отравленной и продают жителям Гамбелы.
Мы регулярно останавливались, чтобы дать мулам отдых. Я был уверен, что во времена Хейтера подъем в гору мало чем отличался от нашего. Животным скоро понадобится вся их сила и выносливость. Тадессе не одобрял моего желания поберечь животных. Он сказал, что, если мы будем слишком добры к ним, они станут еще более ленивыми и дикими. У них и так слишком легкий груз.
— Если люди увидят, что я иду с полупустыми мулами, они будут смеяться надо мной.
— Почему?
— Они скажут, что у меня слабые мулы.
До полудня никто из нас не ехал верхом. Несмотря на неровную почву, идти было нетрудно.
Только на последнем переходе перед деревней я решил, что моим ногам нужен отдых. Когда я взбирался на самое послушное из животных, спутники, не отрываясь, наблюдали за мной.
Я выбрал самку, потому что в ее глазах отсутствовал свирепый блеск, заметный у самцов. Когда я спросил, как зовут мула, Тадессе покачал головой.
— Это животные, — ответил он, — а не люди. У них нет имен.
Тогда я назвал мула Клариссой.
Тадессе с сыновьями и Самсон внимательно слушали мои разглагольствования о том, какими прекрасными наездниками были мои предки.
Однако склонность к преувеличению на этот раз завела меня слишком далеко. Увлекшись, я чуть было не заявил, что родился на спине коня. Теперь все жаждали увидеть великого наездника в деле. Однако езда на муле в диких степях Эфиопии требует особого навыка, который у меня, естественно, отсутствовал. Поначалу я никак не мог удержать равновесие, обвиняя в этом неудобное седло, стремена разной высоты, дорогу и даже Клариссу. Через некоторое время я немного попривык и понял, что Кларисса поможет мне, если просто стараться держаться на ней изо всех сил.
В следующей деревне мы показали фотографию входа в шахту. Древний старик, слепой, почти глухой и сгорбленный, навострил уши, услышав, что мы говорим о Туллу-Валлель.
— Он говорит, что знает эту гору, — перевел мне Самсон.
— Он поднимался на нее?
Самсон перевел вопрос. Старик кивнул.
— Да, поднимался.
— Когда это было?
— Давно.
— Когда?
— Когда здесь были итальянцы.
— Он видел шахты?
— Он говорит, что видел пещеру, — сказал Самсон. — Большую пещеру.
— А что там внутри?
Я ждал, что он ответит «дьявол», но ошибся.
— Летучие мыши. Много летучих мышей.
— А что еще?
— Да, — сказал старик, — еще там было…
— Что? Что еще?
— Там было золото.
Я хлопнул в ладоши и толкнул локтем Самсона. Тадессе бросил на нас подозрительный взгляд.
— Я думал, вы миссионеры, — сказал он.
— Да, но дьявол заманивает людей золотом.
Если мы найдем золото, мы найдем дьявола.
— Попроси его подняться с нами на гору и показать пещеру, — сказал я Самсону.
— Он говорит, что слишком стар и слаб, — перевел ответ старика Самсон.
— Но мы можем привязать его к мулу. У нас их много.
Сгорбленный старик что-то прокаркал в ответ.
— Он говорит, что не вернется туда даже за все золото Эфиопии.
— Почему?
— Из-за проклятия.
Вообще-то я с уважением отношусь к проклятиям и разным суевериям, но иногда они начинают мешать. Теперь такой момент наступил.