— Поварешка! — Радостно выкрикнул Хмель, впервые ее увидев. — Ты поварешка!
— Я рос в замке. — Пожал плечами Гаррет.
— Поварешкой!
— Прислужником на кухне.
— Рут! — Хмель заговорщицки толкнул варварку локтем, прямо по еще нывшим ребрам. — Так давай заставим его готовить нам, раз он поварешка! Чего таланту пропадать?
— Он и так готовит. — Огрызнулась варварка, потирая ноющие ребра. — Не тебе же мясо доверять.
Хмель озадаченно замолчал, припоминая, что, и вправду, последнее время еду готовил только Гаррет.
— А ты умеешь делать печево? — Спросила Рут.
— Что?
Рут повторила на своей тарабарщине, потом нахмурилась и попыталась объяснить.
— Печево. Из муки, воды, яиц… оно сладкое… твердое…
— Печенье! — Догадался Гаррет. — Да, могу и его.
— И долго ты работал на кухне?
Хмель, увидевший, что совершенно немужественное уменье Гаррета не вызывает у варварки ни капли презрения, очень обиделся тогда.
Сейчас он держался в седле неподвижно, по-наемничьи, но то и дело в его посадке проскальзывал крестьянский мешковатый манер. А такой посадки, как у Гаррета, Рут никогда раньше не видела. Казалось, что он привстает в седле, готовый слететь с него в любой момент. Она сама попробовала так, но у нее быстро устали ноги, и Рут уселась привычно по-варварски.
— Кто так болтается в седле? — Не выдержал Хмель, глядя на нее. — Что ты ходишь вся вместе с конем?
— Что тебе не так? — Беззлобно огрызнулась Тринидад.
Хмель переглянулся с демоном.
— На неприличные мысли наводишь. Была у меня одна баба, дак она любила сверху, вот так же, как и ты, качалась.
Рут вздохнула, шуточки у давно не видевшего женщин Хмеля в последнее время сводились только к одному.
— Не могу же я сидеть, как ты. Ты у куля с земляными яблоками учился?
— Ты тоже не по-человечески сидишь. — Накинулся Хмель на Гаррета. — Что у тебя там, шило в седле, что ты на него зад не можешь положить ровно?
— А у тебя рыбьего клея на нем налито? — Огрызнулся Гаррет. — Прилип так, что слезать станешь — штаны на седле останутся.
— Пару раз я видел лордов. — Не слушая его, сказал Хмель. — Охотились они. Леди вообще чудно сидят, ноги на одну сторону.
— Это как? — Не поняла Рут. — И головой в сторону? А как конем править?
— Головой вперед. — Терпеливо объяснил Хмель. — А ногу вторую на луку седла загибают.
Он отпустил поводья и перекинул ногу через голову коня, показывая, как сидят леди. Конь сердито заржал, и Хмель поспешил убрать ногу обратно.
— А если на дыбы? — Присвистнула Рут. — Так и слететь можно.
— С лордского коня? Они у них смирные, у ледей, а если брыкаются, их режут.
Варварка презрительно сплюнула сквозь зубы.
— Портят породу.
— Почему? Разве хорошо, когда конь брыкливый?
— Для крестьян плохо. — Объяснил Гаррет. — Крестьянский конь должен смирно идти за плугом и возить поклажу. А варварский конь должен быть брыкливым, чтобы в бою помогать всаднику.
— Да. — Подтвердила Рут. — И кусачим. И знать только одного хозяина. Это понятно. А зачем леди так сидят? Чтобы легче было падать?
— Ледская служанка мне сказала, — подвигал бровями Хмель, — чтобы хозяйка к коню не привыкала. Лорды женятся рано, может в пять лет, может в шесть. Земли объединяют, союзы они заключают так.
Рут снова презрительно сплюнула. Хольт рассказывал ей об этом, но так и не смог объяснить, чем же это хорошо.
— В пять лет! Так же и убить можно жену брачной ночью!
— Лорд ждет, когда его леди подрастет.
— А если он не понравится ей?
— Да кто их спрашивает? Брак — дело священное. А у вас не так?
— У нас женятся, когда оба этого хотят.
— Я не об этом говорю. — Хмель раздраженно махнул рукой. — Лордов рано приучают к седлу, и леди тоже. И когда приходит время им ложиться вместе и жить, то оказывается, что леди больше любит своего коня, чем мужа.
Он довольно захохотал, хлопая себя по бедру.
— Крестьянское вранье! — Заявила Рут, перекрикивая его смех. — Под коней ложатся только нечестивые демоны, это все знают.
— Что за глупости! — Возмутился Гаррет.
— Точно. — Подтвердил Хмель. — Не демоны, а демонки. А демоны покрывают кобыл. От этого рождаются уродливые кони, на которых потом ездят их вожаки.