— Где ты этого всего нахватался? — Поинтересовался Гаррет, резко натягивая поводья.
— Это все знают.
— Это все знают. — Лукаво подтвердила Рут.
— Все знают, что варварки ложатся с волками!
— Скажи, а как оно? — Жадно спросил Хмель.
— Хорошо. — Неожиданно сказала Рут.
— Так это правда?! — Хмель чуть не свалился с коня.
— Правда. — Серьезно ответила дикарка. — Волками лорды прозвали варваров в самом начале войны. А себя они звали псами, защищающими свои дома от тех, от кого отреклись. Ведь псы когда-то тоже были волками, а потом променяли свободу и волю на… не знаю, на что. А потом волками стали называть всех тех, кто не привязан к земле: наемников крестьяне тоже иногда зовут волками.
Хмель озадаченно переглянулся с Гарретом.
— А конями у демонов кто называется?
— Никто. — Огрызнулся гворт. — Ты хоть одного демона живьем видел?
— Упаси Троеликая. — Хмель сотворил на себе оберегающий знак Творящей. — Защити меня своею силою от нечистого племени… хотя когда я был несмышленым ребенком, я мечтал иметь сына от демонки. Он бы был сильным, я бы гордился им…
— А от Троеликой не мечтал? — Засмеялась Рут. — Это невозможно.
— Ну конечно! Полукровок-то я видел!
— Полукровок рожают человеческие женщины. — Объяснила Рут. — Из демонского племени у них отцы. Демонки не рожают от человеческих мужчин.
— Почему?
— Потому, — ответил потерявший терпение Гаррет, — что никто добровольно не ляжет с демоном, кроме придорожной шлюхи. Полукровки — дети насилия. А человек не может изнасиловать демонку. Никогда.
— Очень страшная? — Спросил жутко разочарованный Хмель.
— Очень сильная. — Объяснила Рут. — Демонка может человека пополам порвать, вот так. Ни одна женщина не ляжет с тем, кто ее слабей.
— Хоть что-то ты знаешь. — Презрительно бросил гворт и ударил коня пятками, сорвавшись с места в галоп.
Рут и Хмель, азартно улюлюкая, бросились следом.
— Рут. Рут! — Хмель потряс дикарку за плечо, нагло игнорируя правило ночных привалов.
— Что случилось? — Сердито спросила она, натягивая на плечо шерстяное одеяло. — Я уже стояла на страже!
— Да я знаю! Проснись! Тут такое… Гаррет… — Наемник перешел на шепот, хотя слышать его, кроме Рут, было некому.
— Что? — Рут резко села, разом стряхнув сон.
Демон стоял в дозоре первым, после него она, а последним Хмель. Но одеяло Гаррета было отброшено в сторону, а его самого нигде не было видно.
— Я это…
Рут с удивлением увидела, что у парня трясутся руки.
— Что?!
— Решил я сделать вид, что сплю… — Зачастил он.
— Заснул?!
— Только сделал вид, честно! Чтобы обмануть врага, если он полезет… смотрю, Гаррет не спит, ворочается и ворочается. Потом одеяло скинул, поднялся и в лес пошел. Ну, думаю, надоть ему в кусты. Да только ушел он надолго. Такое тоже бывает, я раз…
— Хмель! — Сердито просипела Тринидад, хватая его за шиворот. — Не отвлекайся!
— Да я и говорю! Пошел я за ним, посмотреть, что случилось. Слышу, стонет кто-то. Подошел, а Гаррет стоит, руки в дерево упер, весь голый. Я сперва подумал, не буду мешать человеку, дело житейское, а до шлюх еще два дня ехать… а он… он…
Устав ждать, когда рассказ подойдет к концу, Тринидад вскочила и потащила Хмеля в темноту.
— Показывай дорогу!
— Я такого в жисть не видал! — Шептал Хмель на бегу. — Страх какой, помилуй Троеликая и сохрани меня от ужасов ночных! И полнолуние сегодня еще как назло!
Полнолуние им пригодилось. Серебряный свет вычертил из темноты стоявшего спиной Гаррета. Он был в демонском обличье и весь покрыт чем-то черным. Хмель истово осенял себя знаками сразу всех ипостасей Троеликой.
— Смилуйся надо мной лекарка! Охрани меня, ведьма! Воительница, отгони от меня эту мерзость!
— Он тебя не трогает! — Возмутилась Тринидад.
Демон громко вскрикнул и глухо застонал, кожа на спине вдоль остро выступающего позвоночника треснула, будто вспоротая изнутри, и начала расходиться в стороны. По ногам у гворта потекла черная жидкость, и Рут поняла, что это кровь. Гаррет еле устоял на ногах, вцепился когтями в дерево, на котором остались глубокие следы.
— Что это за тварюга?! — Прошипел Хмель, вытаскивая меч.
Рут с силой ударила его по руке.
— Надо его убить, пока он не может защититься!
— Еще раз я услышу от тебя такое — вырежу твой мерзкий язык!
— Что он делает?
— Откуда я знаю? Но ему больно!
Гаррет закричал, громко и страшно, кожа сползала с него медленно, причиняя демону страшные муки.