— Что случилось? — тревожно спросил Дор.
«Что-то, что нам очень не понравится», — хотел сказать Мариан, но не смог — у него свело челюсть. Он нашел в себе силы открыть дверь и шагнуть через порог в королевские покои.
Лейф сидел в кресле закинув ногу на ногу. В руках он держал бокал, на коленях лежал кинжал. Белая рубашка была расстегнута. Черные волосы мягко обрамляли лицо, подчеркивая темноту его глаз. Он выглядел и держался, как настоящий аристократ, свободный от всяческих магических пут и ограничений. Увидев Мариана и Дора, наклонил голову и его изящные губы тронула злая усмешка.
— Что-то вы задержались! — выговорил он и обернулся к женщине, которая стояла за его спиной. Светлокожая, черноволосая она притягивала к себе взгляд, словно намекая, что у нее есть загадка, которую надо разгадать. Никто не смог, но вдруг у тебя получится? Мариан сразу узнал ее, хотя прежде видел всего пару секунд.
— Графиня Локк, — проговорил он и каждый звук царапнул ему горло. — Вы превосходите мои ожиданья.
— Приятно слышать. Надеюсь не только красотой? — голос у графини был глубоким и мелодичным, он словно обволакивал, проникал глубоко под кожу. Мариан посмотрел ей в глаза. Они были такими же темными, как глаза ее сына.
— Исключительно силой вашего таланта чародейки, — почти не покривил душой Мариан. Он обернулся и посмотрел на Дора, который стоял как вкопанный. Графиня Локк подошла к нему и пристально посмотрела в лицо.
— Как же ты похож на своего отца. Просто копия, — сказала она и в голосе появилась теплота. — Мне так жаль, что его с нами нет. Он был прекрасным мужчиной.
— Мама, обойдемся без сантиментов, мы ведь здесь собрались не ради этого, — одернул ее Лейф.
— Учитывая наши планы, на них может просто не остаться времени, — сказала графиня и взяв со столика веер несколько раз обмахнулась им. — И да, я сомневаюсь, что они согласуются с теми, ради которых пришли вы, господа.
— Дамьян мертв, а это значит… — начал Дор.
— Что Дамьян жив и будет править Аталаксией до глубокой старости, рожая наследников и ведя войны, чтобы укрепить свою власть, — торжественно сказала графиня, вскинув подбородок. — И вам придется это признать, потому что это единственная правда и никакой другой быть не может.
Лейф хищно улыбнулся и поднеся бокал к губам, сделал глоток.
— Мариан, учитывая, что ты был не добр ко мне, я хочу, чтобы ты был наказан, — сказал он, сверля его взглядом. — Тем более, у нас уже есть чародей, мы в твоих услугах больше не нуждаемся.
Мариан не успел ничего сделать — воздух мгновенно покинул его легкие, кости хрустнули. Он узнал эту магию, такую же, как тогда на корабле. Крик застрял в горле, пока тьма растеклась по его телу, ломая его. Последнее, что он услышал, были слова Лейфа.
— А теперь приведите мою невесту.
Глава 32.Кордия
Выбраться из тюремного двора оказалось не так сложно, как думала Кордия. Оскар вел ее за собой, крепко держа за руку, и она была благодарна ему за то, что он вернулся за ней и спас. Сейчас она с содроганием думала о той участи, которая ее едва не постигла. Тело дрожало и каждый вдох давался с трудом.
— Где Грета с Августином? — спросила Кордия, когда они оказались в городе.
— Они уже в доме, который я купил, — сказал Оскар. — С нашим братом все в порядке, Грета полечила его, и он чувствует себя намного лучше.
— Я должна его увидеть.
— Вы с Гретой должны вернуться во дворец до того, как заметят ваше отсутствие, — сказал Оскар. Они свернули в переулок и Кордия увидела карету. Ту самую, в которой они ехали вчера.
— Но кто поможет Августину? — спросила Кордия. Оскар открыл дверцу кареты и помог ей забраться. — Сомневаюсь, что сил Греты хватило, чтобы срастить ему все кости…
— С ним буду я. Меня точно никто не хватиться. Заодно будет шанс поближе узнать брата, — улыбнулся Оскар. Он выглядел изможденным, но в глазах светилась радость. Кордия кивнула. Он закрыл дверцу и сел на место кучера. Ведьма положила руки себе на грудь и включив магию, сосредоточилась на самоисцелении.
Когда дверь за герцогом и чародеем закрылась, Кордия дала волю слезам. Она понимала, что по-другому судьба Лейфа сложиться не может, что его уже приговорили к смертной казни и это была всего лишь отсрочка, но не могла успокоиться. Ей снова приходилось оплакивать его и это разбивало ей сердце. Несмотря на всю правду, что она о нем знала, ей все равно хотелось верить, что в его душе было что-то хорошее. Что вопреки тому, что его всего лишь наняли ее соблазнить, она была ему дорога.
Грета села рядом с ней и обняла ее за плечи. Кордия горестно всхлипнула.
— Поплачь еще пять минут и хватит, — шепнула она. — А то так всю жизнь прореветь можно.
— Мне надо умыться, — шмыгнув носом, сказала Кордия.
— И надеть самое красивое платье! — поднимаясь, сказала Грета. — Чтобы поднять себе настроение!
Кордия не стала с ней спорить. Она умылась и позволила служанке одеть ее и красиво убрать волосы, будто она собиралась на званный вечер. Такие будничные дела успокоили ее, и она впала в состояние апатии. На плечи навалилась усталость, веки потяжелели. Даже стук в дверь не произвел на нее никакого впечатления, она продолжила рассеяно пялиться в стену.
— Кордия Роса, вы арестованы, — донеслось до нее, и она, повернувшись, увидела Бальтазара, держащего в руке какой-то лист бумаги. Ее удивило, что на нем была военная форма. С чего это он так вырядился? — Вы обвиняетесь в сговоре с чародеем по имени Сабола и в передаче ему ценных сведений о короне.
— Ты серьезно? — спросила его Грета. — Что это вообще за странное обвинение такое? Кто его придумал?
— Во время обыска у Саболы нашли ее письма, — кивнув в сторону Кордии, сказал Бальтазар. — Герцог прочел их и подписал указ об аресте.
— А с каких пор ты этим занимаешься?
— С тех самых, как меня назначали вместо покойного Бернарда. То есть, с нынешнего утра, — не без гордости сказал Бальтазар и посмотрел на Кордию с такой ненавистью, что у нее похолодело в животе. Она вспомнила его угрозы и поняла, что он сейчас здесь, чтобы их исполнить.
— Я хочу взглянуть на бумагу, — поднимаясь, сказала Кордия. Бальтазар шагнул к ней, показывая ей написанное и делая особый упор на подпись Дора. Как будто она знала, как он подписывает свои приказы! Но дело было не в этом, он лишь хотел ей показать, что все от нее отвернулись, ей больше не на кого рассчитывать. А потом наклонился к ней и прошептал.
— Ты даже представить себе не можешь, что я обнаружил сегодня в лесу… Хотя нет, ты, я думаю можешь, ведь ее смерть на твоих руках. И запомни, Кордия, за гибель Мины ты заплатишь своей жизнью. Это я тебе обещаю.
Бальтазар посмотрел на нее и в его взгляде был приговор. Кордия не сомневалась, что он заставит ее пройти все круги ада, пока его боль не перестанет пылать так сильно. Сможет ли она убедить его, что не причастна к убийству девушки? Но она не успела ничего сказать — он велел ей протянуть руки вперед и на запястьях снова звякнули наручники.
— Я буду приходить к тебе до тех пор, пока ты сможешь меня видеть, — сказал Бальтазар. — А после не оставлю тебя в ночных кошмарах. Идемте, госпожа Роса.
Кордия покорно шла по дворцовым коридорам, понимая, что видит их в последний раз. Бальтазар слишком зол, чтобы дать ей вернуться назад живой. А Дор… Она не понимала, почему он так поступил и какую угрозу в ней увидел. Может быть, теперь, когда Дамьян мертв, она просто ему больше не интересна. Она попыталась вспомнить, что именно писала Саболе, но не смогла. Впрочем, вряд ли это уже имеет значение.
Кордия стояла на последней ступеньке, Бальтазар крепко держал ее за локоть, когда в холле появился ее отец — первый лорд Касталии.