— Вам нравится?
Подарки были щедрыми: приличная сумма на карманные расходы, книги, ручка с волшебными чернилами, фонарик с очень мощным лучом, видео- и настольные игры.
Том, сидя перед камином, уже был полностью поглощен своим подарком. Он листал удивительные книги. «Энтомологические воспоминания»[11] Жана Анри Фабра в двух томах, «О возникновении животных» Аристотеля, «Таинственный остров» и «Два года каникул» Жюля Верна его сильно впечатлили. Что касается Ноно, он дефилировал с высоко поднятой головой, хвастаясь колье со встроенным компасом и миниатюрным барометром. У подножия елки остались только две одинокие малозаметные коробки, на которые никто не обратил внимания. Абельманс посмотрел по очереди на Боба и Офелию, которые вопросительно переглядывались.
— Я думаю, это для вас, — сказал он им.
Тронутые вниманием, мажордом и кухарка развернули свои подарки под хитрым взглядом доктора. Офелия получила роскошную сумочку с освещением — на дне сумки была вмонтирована маленькая лампочка, которая загоралась автоматически при открытии сумки. Таким образом можно было найти что угодно на дне сумки, не вытряхивая все ее содержимое на стол. Гениальное изобретение Абельманса смутило мадемуазель Дюрантон. Офелия покраснела, как подросток, и сбивчиво пробормотала слова благодарности, осмелившись бросить на доктора нежный и полный признательности взгляд. Он ответил ей самой очаровательной своей улыбкой, на какую только был способен. Боб произнес «большое спасибо, месье» горячо и восторженно, когда с радостью обнаружил в коробке GPS-навигатор последней модели, который мог установить в свое старенькое такси.
Поговорив с родителями по телефону, дети пошли спать. Уставшие, они натягивали пижамы уже в полусонном состоянии. Беа, Борис и Том заснули в считаные секунды. Ноно на какое-то мгновение замешкался, ища свое место рядом с Беа, затем прильнул к ней и тоже уснул. Из-под одеяла остался торчать лишь маленький серый носик.
Адель не спала. Вытянувшись на кровати с широко открытыми глазами, она думала о тех ужасных словах, которые ей удалось различить, когда Офелия принесла телефон дедушке: «нападение», «смертельный», «больница», «серьезный», «немедленно». Было еще что-то похожее на лиственный лес, но она не была уверена. В любом случае, явно происходило что-то серьезное, потому что лишь очень важное дело могло вытащить деда из-за стола в рождественскую ночь. Ей хотелось, чтобы поскорее наступило завтра и она могла бы обсудить произошедшее с остальными.
Снаружи туман почти исчез. Ветер с моря дул в окна. С того места, где она находилась, Адель могла видеть, как на небосводе одна за другой появляются звезды. В камине медленно затихал огонь, превратившись из шумного пламени в красный ковер искр, светящихся в ночи как светлячки. На стенах и потолке начали танцевать странные тени. Украшающие кровать диковинные звери в свете угасающих углей казались призраками. Убаюканная далеким шумом волн, Адель наконец уснула.
— Лиственный лес? Что бы это могло значить? — спросила Беа.
— Не знаю… Но очень бы хотелось узнать! — ответила Адель.
— Возможно, было «нападение со смертельным исходом» в «больнице», названия которой мы не знаем и которая находится в «лиственном лесу», — предположил Борис, пытаясь выстроить логическую цепочку из услышанных слов.
Он на секунду задумался, а затем выкрикнул:
— Конь G на F3!
Беа подтолкнула большого ледяного коня, который медленно заскользил между пешкой и слоном и остановился через три клетки. Одетые в свои зимние комбинезоны, в варежках из гусиного пуха и меховых сапогах, Борис и Беа играли против Адель и Ноно в гигантские шахматы. Шахматная доска, полностью сделанная изо льда, была похожа на маленький каток, разделенный на шестьдесят четыре клетки. Чудо это находилось в маленьком, окруженном заливами монастыре. Во внутреннем дворике монастыря, окруженного галерей в готическом стиле, был разбит маленький садик. Это было чудесное место, и каждый, кто оказывался там, чувствовал, будто он, словно птица, летит над пропастью, парит между небом и землей.
По бокам шахматной доски находились два мощных фонаря, отбрасывающих желтоватый свет на игровое поле и на ближайшие сугробы, которые казались покрытыми золотой пылью и сверкали в ночи так ярко, что глазам становилось больно. С высоты судейского кресла, которое устанавливают на теннисных турнирах, Борис и Адель оценивали сложившуюся комбинацию, в то время как Беа и Ноно ждали внизу своей очереди.
— Твоя очередь делать ход, Адель, — настаивал Борис.