Между тем голов конских меня обнюхивающих стало четверо, и все они тихонько, словно переговариваясь? Ржали? Как то уж очень изменились звуки эти, и слишком уж много в них смысла мне виделось. Однако надо вставать. А морды вы всё таки зря наклонили, так низко ко мне, ну вас и по эксплуатируем. Поднимаю руки, мягко взявшись за конскую голову тяну её к себе, дабы получить доступ к шее к которой эта самая морда прикреплена так сказать от рождения. Обалдевший от такой наглости конь, с опаской косит на меня взгляд, но меня это не останавливает. Мне только встать бы, с этими словами, я мягко, но настойчиво начала подтягивать себя, как гусеница, по шелковистой конской шее.
Ошалевший «фырк» от четырех коней мужеского полу тонко намекнул мне о не совсем верном подходе, вернее о полностью, по их мнению, неправильном. Собственно будь я в здравом уме и твердой памяти, то никогда бы не подошла к незнакомой лошади без угощения и увещевания, предварительно присмотревшись к ней минимум, и уж точно не стала бы хвататься за её голову и тянуть потом куда-то. Но сейчас, будучи совсем не в здравом уме и не твердой памяти, я просто хотела небольшой помощи, не столь уж важно, чьей именно.
Все четверо, копытных естественно, постарались мягко, но быстро ретироваться от явно не нормальной меня подальше. Во так сказать избежание. Собственно у троих это вполне получилось, а вот четвертый, за голову которого я ухватилась в тщетной попытке занять вертикальное положение, просто протащил наполовину повисшую под его шеей мою тушку пару шагов по всем кочкам и ямам подворья. На что мои спина и пятая точка отозвались мгновенно и крайне нецензурно. Острая боль пронзила от поясницы и ниже, и я вскрикнув выпустила голову этой копытной сволочи. При этом вполне закономерно потеряв равновесие и приложившись в этот раз об землю затылком, видимо для разнообразия. Новая боль выбила из меня остатки желания встать и я подтянув ноги перевалилась на бок и банально заплакала.
Помните, в начале, мне казалось, что сегодня не мой день? Оказалось — не казалось… Кляня последними словами весь жестокий мир вообще и одного гадкого конягу, чтоб на тебе пахали всю жизнь, в особенности, я хотела только одного, оказаться где-нибудь в другом месте, желательно мягком и теплом, в котором нет тупых коней, идиотов мужчин и опостылевшей усадьбы. У этого места даже название есть — сенник. Прошу прощения, но иногда на меня накатывает. Сильно. Начинаю жалеть себя, и потом себя же за это истязаю. Одно то, что мои слезы сейчас увидит кто-то чужой, привело меня в тихое бешенство. Слезы высохли как по мановению мага. Еще всхлипывая, я с трудом перевернулась и встала на четвереньки.
Итак, программа минимум — добраться до сенника в конюшне. В идеале — суметь залезть в него и не отсвечивать пару часов. Лучше сутки. Забыть о том, что произошло. Временно забыть. Если какая-нибудь бл… кхм… благородная дева или дама тронут меня до момента успокоения и отдохновения — прибью. Или покалечу, в зависимости от состояния, но потом прибью точно. Как ни странно подобные мысли хоть и не затмили боль, но приструнили разные по своей избитости части тела и позволили собраться. Подняв голову, я сделала первый, трудный шаг в сторону сенника, рукой, потом ногой — второй, да-да если кто-то забыл, то сейчас я временно четверонога или скорее четверолапа. Ну, как то так. А третий шаг ознаменовался для меня резким потемнением в глазах.
Таак. Это ещё что за новости. Сообщаю, с глазами оказалось все в порядке, а вот одна широко известная в узких кругах скотина, поместила свою наглую конскую морду вровень со мной и что характерно прямо — на моем пути. И тихо ржанула. Все, сейчас здесь будет заготовлен стратегический запас конины на зиму.
— Уйди сшшшволочь! На колбасу пущщщуу окаянный! — сорвавшись на шипение я попробовала было шагнуть четвертый шаг и уперлась в эту… колбасу недобитую. Руки, мелко задрожав, предательски подогнулись и я начала падать вперед. Последней мыслью стало — ну хоть не высоко падать… Глаза сами закрылись в ожидании "теплой" встречи с землей, но тут же я уткнулась во что то мягкое и пушистое. Не поняла. Судя по ощущениям — перья. Судя по запаху — лошадь. Ага, и судя по всему — ушла, оставив меня, моя крыша.
Открываю глаза. Вокруг — сплошным покровом, огромные, в локоть длиной, черные, с синим отливом — перья, на которых я собственно наполовину лежу. Или стою. Вернее стою то я на коленках, а верхняя моя часть мирно лежит на крыле. Пегаса. Который сочувственно и виновато смотрит на меня поверх своего, так удачно подсунутого под мою помирающую тушку крыла.