После войны семья Альберта вернулась к прежнему образу жизни, который пыталась сохранить даже во время оккупации. Вновь влились в общину, соблюдали кашрут, субботу, отмечали праздники. 9 мая, в день окончательной капитуляции Германии, в Португальской синагоге прошла благодарственная служба. Семья Альберта теперь входила в число 800 сефардских евреев, уцелевших по стране в целом.
Фотографии со свадьбы Лин в синагоге – словно со страниц журнала. Она стоит под руку с Альбертом в дверном проеме, застенчиво склонив голову, как часто делала принцесса Диана. На другом снимке они сидят на заднем сиденье блестящего автомобиля и Лин, словно кинозвезда 1950-х, сверкает ослепительной рекламной улыбкой, которую подчеркивает белизна платья и фаты.
На фотографиях с праздничного приема мой дед, в костюме в тонкую полоску и с букетиком в петлице, и Ма в шляпке сняты за разговором – они стоят рядом с великолепной Лин и принимают поздравления гостей. Мой отец, улыбаясь, сидит за столом с братьями и сестрами. В год свадьбы Лин ему было четырнадцать, и он хорошо помнит праздник: блистательное и остроумное поздравление Яна Херомы (мужа Тоок), и как рухнул помост как раз во время речи раввина, и как младшего братишку застукали, когда приспичило пописать и он пристроился прямо у стены на улице. По случаю радостного события собрались все. Даже Бен, двоюродный брат Лин (тот, что малышом запечатлен рядом с ней на фотографиях с Плеттерейстрат), и тот присутствовал. Он тоже уцелел в войну, тоже ребенком отсиживался в убежищах, и Лин отыскала его незадолго до свадьбы, перерыв списки военных сирот, которые вела организация «Ле-Эзрат а-Елед».
Для Лин, как и для моего отца, речь Яна Херомы, прозвучавшая в конце праздника, стала гвоздем программы. Слова, с которыми он обратился к Лин, – вот единственная часть ее истории, которую Лин повторила мне не один раз. Бегло и остроумно обрисовав ее характер, Ян переключился на Альберта и риторически поинтересовался у слушателей: «Ну скажите, этот сухопарый рыжий господин и впрямь достаточно хорош для нашей Лин?» «Достаточно хорош для нашей Лин» – для нее это прозвучало как откровение: она, оказывается, особенная, драгоценная, и они считают ее своей. Лин переполняла радость. Она чувствовала полное единение с друзьями и семьей, которые все вместе чествовали новобрачных. Она ощущала себя одной из ван Эсов и частью еврейской общины.
Если вы хотели простого счастливого финала для истории Лин, то здесь бы и закончить рассказ. Альберт гордится женой, защищает, заботится, и он такой ученый. Ма он тоже очень нравится – внимательный, вежливый, работящий. Утром новобрачные едут на блестящем черном автомобиле в аэропорт, а там их уже ждет сверкающая «дакота» – и Лин впервые летит на самолете. Плоские, расчерченные поля Нидерландов пропадают в тумане, а Лин Хорошая возносится к солнцу на серебряных крыльях.
23
После Португальской синагоги мы с Лин пересекаем запруженную транспортом улицу и направляемся в Еврейский исторический музей. Как всегда в Амстердаме, когда мы переходим на другую сторону, Лин кладет руку мне на локоть, и не потому, что ей восемьдесят два года и нужна поддержка, а потому, что Лин подозревает: иначе я нарушу правила дорожного движения. Как и в синагогу, в музей мы попадаем не сразу, а лишь с некоторыми усилиями, поскольку в нем тоже приняты меры повышенной безопасности. Белое здание с затемненными стеклами, по виду – помпезная лондонская будка для связи с полицией. Внутри очередь на досмотр, как в аэропорту, и только потом нас впускают в музей. В очереди с нами главным образом американские подростки в наушниках, с рюкзаками, пришли на экскурсию. Они прихлебывают воду из бутылочек, мажут губы бальзамом, поглядывают в телефоны, обсуждают завтрак в гостинице и прочее в подобном духе. Но в их болтовне есть место и серьезным темам – истории. Большинство подростков уже побывали в музее Анны Франк, и две девочки, которые прислонились к стене неподалеку от нас, на своем школьном нью-йоркском сленге обсуждают, как здесь жилось в 1940-е, каково было носить желтую еврейскую звезду. Интересно, прислушивается ли к их разговору Лин. Если да, тогда она наверняка чувствует себя едва ли не экспонатом. Ее муж Альберт учился с Анной Франк в одном классе, и однажды на переменке Анна предложила рассказать ему, откуда берутся дети.
Музей расположен в здании бывшей Большой синагоги (одной из четырех старинных синагог Еврейского квартала, стоящих неподалеку друг от друга). Он разделен на два выставочных пространства: первое отведено истории голландского иудаизма до конца XIX века, главным образом религиозным обрядам; второе посвящено событиям XX века вплоть до наших дней.