[Сергей: А кушать нам что?]
[Филька: Ты ж ходил с Амбьердетчем договариваться по этому поводу, чё там?]
[Сергей: Да вроде всё такой же обычный холоп.]
[Филька: Ты о чём вообще?.. Ты договорился, чтоб мы у него на поле работали?]
[Сергей: А… Он сказал ещё раз прийти.]
[Филька: Куда ж ещё приходить, иссыреет оно всё у него… Эххх… Нам бы поле, хоть один бы всё собрал.]
[Сергей: А чё бы здесь не посадить чего-нибудь?]
[Филька: Да поздно уже… Куда нам перед зимой-то сажать что-то?… Пережить бы её…]
[Сергей: Не уж то тебя родственники прямо-таки умирать оставят?]
[Филька: Да я им и не сын больше — от армии откосил да давай по корчмам таскаться…]
[Сергей: Да?… А ты такого не говорил.]
[Филька: Ну… Мы тогда не сильно были знакомы, я решил и не распространяться.]
[Сергей: Так ты пропил всё что ли?]
[Филька: Можно и так сказать… Сказали, мол, найди себе место в этом мире, отвесили мне целую тысячу монет и отправили в люди… А я как такие деньги увидел, так сразу бросился по бабам да корчмам… И вот… Последние монеты я при тебе потратил, когда меня уже отвсюду повыгоняли.]
[Сергей: …]
[Филька: …]
[Сергей: А по бабам — это по борделям?]
[Филька: Да зачем? Будто кто-то из здешних девок за пару десяток монет тебе откажет…]
[Сергей: Ты б лучше одну себе нашёл и с ней бы эти деньги нормально потратил.]
[Филька: И потом бы она меня за порог… Кому я нужен-то?]
[Сергей: Да я в Четвёртом Кольце кроме девушек, считай, никого и не вижу. Чего ты не найдёшь кого-нибудь?]
[Филька: Не видишь ты, потому что все мужики на войне, а не найду… Замужем сейчас все… Прошляпил я своё время.]
[Сергей: Так вон — Бернадет же свободной ходит, с чего ты взял, что все вокруг уже матери-героини?]
[Филька: Так Бернадет из дворца — ей можно, нашим бабам только готовить да детей рожать полагается.]
[Сергей: Молоденькую себе тогда какую-нибудь найди.]
[Филька: Так кто из родителей за меня свою дочку выдаст?]
[Сергей: Ну найди себе сироту какую-нибудь нищую, заебал уже!]
[Филька: …]
[Сергей: …]
[Филька: Ты сам-то понял, что мне предложил?]
[Сергей: Ну да… Что-то я уже в край погорячился…]
[Филька: Моей семье не нужна была невестка — лишний рот… Вот и не сватали меня ни с кем… А сестра, я уже говорил, в бордель ушла…]
[Сергей: То есть у неё права имеются?]
[Филька: Да там какой-то контракт вроде с борделями подписывают, что теперь личная жизнь девушки под их собственным контролем… Я ж говорил, приходили отец с матушкой, да их у входа выперли — и всё по закону, главное.]
[Сергей: Ну… Не собираешься же ты всю жизнь холостяком ходить?]
[Филька: А что в этом плохого? У меня только ты, Кацо, Зет да могилы… Не так я, конечно, представлял себе взрослую жизнь, но мне всё нравится… А так бы сейчас с голоду помирал бы, пытаясь жену прокормить, не говоря уже о детях.]
[Сергей: Напомни, сколько тебе лет?]
[Филька: Двадцать первый год уже скоро пойдёт… У меня родители — дураки, додумались весной любовью заниматься, вот я и родился посреди зимы, никому не нужный.]
[Сергей: Ничего себе… А я думал, что мы ровесники, но тебя просто… Жизнь потрепала, что ты такой серьёзный.]
[Филька: Да тебе лет 10 по ощущению, то же мне ровесник… С Ияковом только нам повезло…]
[Сергей: Я между прочим в отличии от тебя хозяин монастыря в свои-то годы!]
[Филька: И больше ты, чем я, кушаешь?]
[Сергей: Ну… Бывает, что щавель найду — живну немного, чего пропадать добру?]
[Филька: Какой щавель?]
[Сергей: Ну листы такие в форме капли… Кисленькие такие ещё.]
[Филька: Так это червянки, их не ест никто — после них прыщи на жопе вылезают…]
[Сергей: …Да?… А я думал, что отсидел где-то…]
[Филька: Ты всё это время что ль их ел?]
[Сергей: Да, всего лишь… Попробовал разочек, да и то они мне не понравились, что ты из мухи слона раздуваешь?]
[Филька: Надо будет проверить тебя как-нибудь ночью — обожрался, наверно, как не в себя.]
[Сергей: Акстись!]
[Сергей: Кого это я вижу?! Дружище!]
[Макс: Да мы вроде дня два не виделись, чего это ты?]
Ближе к вечеру заросший копной рыжих волос юноша решил отправиться к Первому Кольцу, дабы повидать своего давнего и крайне дорогого друга.
Это был шикарный рыцарь в уже не столь сильно сияющих в силу осени серебряных доспехах. Его превосходные пепельные волосы развевались по ветру, золотые глаза смотрели с какой-то родной, но столь не свойственной для его смазливости, простотой, а губы, окружённые небольшой щетиной, непроизвольно складывались в широкую улыбку при виде несущегося навстречу монаха.