[Филька: Да крыша у них обвалилась, и дверной проём сшибло в комнату матери… Она выбраться не могла, вот её дочка и прибежала, чтобы у меня помощи попросить…Я ж ей сказал до этого, где я живу.]
[Сергей: А чё она у себя в деревне ни у кого не попросила?]
[Филька: Не знаю… В погорелье нету никого, а на холме, наверно, прогнали бы её — кто ж знает…]
[Сергей: Мм… То есть недавно мне тут про вред геройства рассказывал, а теперь и сам «бегать» начал?]
[Филька: А что ты мне предлагаешь? Послать её?]
[Сергей: Ну хотя…]
[Филька: И это не значит, что я теперь буду носиться в Кровицы каждый день узнавать нужна моя помощь или нет…]
[Сергей: То есть она вообще тебя никак не отблагодарила?]
[Филька: «Спасибо» сказала, а мне ничё другого и не надо… Или что — думал она мне на шею кинется?]
[Сергей: Желательно бы… Ну вы же по дороге поговорили о чём-нибудь, сблизились там, не знаю…]
[Филька: Нет… Она только объяснила мне ситуацию, а так мы шли молча… И вообще, у тебя какое-то нездоровое желание увидеть, как я с кем-нибудь трахаюсь… Закажи мне проститутку, раз такой умный.]
[Сергей: Обойдёшься!]
[Филька: Ну, в таком случае хватит за мной таскаться и рассматривать все мои действия в каком-то своём больном ключе…]
[Сергей: …]
[Филька: …]
[Сергей: Ты вообще что ли никого в жизни не любил?]
[Филька: Почему же? Любил.]
[Сергей: Ну так, что ж ты и сейчас кого-нибудь не приметишь?]
[Филька: Ну… Знаешь, раз ты так пристал, то расскажу тебе…]
[Сергей: …]
[Филька: В общем влюбился я как-то в одну девочку… Маленький я тогда был пацанёнок, может лет 12… Ну так вот, глаза у неё были такие светло-голубые, что я никак не мог оторвать от неё взгляд… Ну, приснилось мне, как мы целуемся, и на утро проснулся влюблённым.]
[Сергей: …]
[Филька: Она тогда меня послала, но не в этом суть…Видишь ли… Было мне уже лет 16, может даже 17… И вот мне приснилось, что я с какой-то девушкой якобы женат. Страшной она была до ужаса — не помню уже ничего, как она вообще выглядела, но вот одно запомнил — были у неё точно такие же голубые глаза… Проснулся на утро влюблённым… А в кого? В чучело из сна?…]
[Сергей: …]
[Филька: И вот тогда я подумал… Так получается, у меня любовь ото сна появилась: ведь те чувства в 16 лет от тех детских никак не отличались… А разве это любовь? Глаза определённого цвета увидел, и сердце прыгает… Хе… Не, это ерунда какая-та, так что… Не любил я никого, и сейчас никого не люблю.]
[Сергей: …]
[Филька: …]
[Сергей: Авось что-нибудь и выйдет…]
[Филька: «Авось»… Оно на то и «авось», что чёрт его знает, как всё случится… Может я завтра умру, а та девушка белокурая уже трескалась в меня по уши… Грустно будет, но… Авось.]
[Сергей: Мда… Ты смотри: не накаркай.]
[Филька: Эххх…. Работало бы твоё «карканье», я бы сейчас здесь не был…]
[Сергей: …]
[Филька: …]
[Сергей: И то верно…]
[Сергей: …]
Уже наступило утро — золотой шарик, слегка тускнея, всполз на розовеющие облака и тучи, усевшись там, и вовсе лениво сдулся, оставив мир в пресной серости.
[Сергей: …]
Вчерашней ночью Сергей с Филькой преспокойнейше добрались до монастыря и легли спать, хоть сон их в итоге и не выдался долгим.
Рыжеволосый юноша слегка подзадержался с умыванием и разбирательствами с Лазарем, анатомистом, ответственным за трупы, вывозимые из монастыря, и наконец тоже потопал на сенокос. Вчера они уже успели сгрести волки, так что на сегодня оставалось лишь собрать всё это в копны. Помимо граблей они теперь ещё были должны работать и вилами, так что двое юношей снова напялили свои монашеские башмаки, дабы не проткнуть себе, не дай бог, ноги.
«Эххх…. Филька уже, наверно, там — занял себе самое козырное место вдоль забора, где меньше всего надо делать, а меня ближе к центру запрягут, чтоб я за полторых вкалывал… Ну… Ничего…»
Сергей неожиданно вспомнил о последних бочках картошки, которые они должны были сегодня получить за их тяжёлую работу, и тут же довольно сильно приободрился. Он заметно ускорился, на лице появилась улыбка, а в голове очередные похабные мысли.
«Интересно… Эта девушка… Циллиана — она же, по идее, тоже придёт на сенокос. Может хоть сегодня она отблагодарит Фильку… Ну, хотя бы поцелуем, что уж тут…»
Городские ворота уже были далеко, вытоптанная песчаная дорога всё больше обрастала травой, а по бокам появились кривоватые деревьица с изредка торчащими меж их корней грибами.
[Сергей:..?]
Дорога пошла по кривой, так что из-за поворота неожиданно показался зверолюд, причём самым наглым образом, с приподнятым капюшоном и торчащими вольчьими ушами. Он шёл и улыбался, а в его руках было знамя с каким-то чудаковатом символом… Рисунок был чем-то похож на те выпуклые позолоченные узоры на дверях в храм Арегиро…