— Мы с вами? — удивился маркиз. — Вы что, полагаете, что я буду принимать участие в этом фарсе?
— А почему бы и нет, милорд? — ответила Гильда. — Это будет актом милосердия. Уверена, крестная будет вам очень признательна.
Маркиз внезапно расхохотался, запрокинув голову.
— Элоиза, вы не перестаете удивлять меня! — воскликнул он. — Мне еще никогда не предлагали стать глазами незрячему.
— Все когда-нибудь приходится делать впервые, — промолвила Гильда. — А теперь вы должны меня извинить, у нас еще много дел.
— Но я приехал сюда, чтобы пригласить вас со мной прокатиться, — возразил маркиз. — Мой фаэтон стоит у ворот.
— Очень любезно с вашей стороны, милорд, — произнесла Гильда официальным тоном, — но, боюсь, в другой раз.
Взгляд маркиза говорил, что он изумлен ее отказом.
— Если таково ваше желание… Я понимаю, что крестная имеет больше прав на ваше общество, чем я. Увидимся вечером, Элоиза. Буду ждать с нетерпением.
Услышав в его голосе ироничные нотки, Гильда решила, что маркиз говорит неискренне.
Но ей тут же пришла в голову мысль, что, возможно, маркиз счел ее внезапную заботу о крестной попыткой затеять с ним игру.
Маркизу наверняка не раз приходилось сталкиваться с женским коварством, и он научился прекрасно разбираться в этом.
» Он считает, что я пытаюсь расставить ему. ловушку «, — сказала себе Гильда.
Как бы он удивился, если б узнал, что она не та, за кого себя выдает, и потому не испытывает к нему ни малейшего интереса. Более того, даже немножко побаивается.
Вообще маркиз произвел на Гильду впечатление человека умного, проницательного и способного почти что читать чужие мысли и угадывать скрытые переживания.
Гильда почувствовала, что, если позволить такому человеку проникнуть в душу, он может стать опасным врагом.
» Лучшее, что я могу придумать, — сказала она себе, — это стараться избегать встреч с ним и разговоров «.
Не дожидаясь, пока маркиз скажет что-либо еще, она направилась к двери.
На ходу Гильда обернулась и увидела, что маркиз и не думал идти за ней следом, видимо, посчитав, что она лишь играет с ним, а на самом деле не имеет ни малейшего намерения уходить.
Гильда сделала легкий реверанс.
— До свидания, милорд. Благодарю за приглашение поехать кататься. Надеюсь, мы увидимся сегодня вечером на приеме.
Она произнесла эту фразу с плохо скрываемой иронией, словно подражая интонации маркиза. Но скромность и робость перед этим человеком не позволили ей задержаться дольше.
Девушка распахнула дверь и направилась к себе в комнату, оставив опешившего маркиза одного в гостиной.
— Ну а теперь расскажи мне, что на тебе надето, — попросила леди Ниланд, когда Гильда вошла к ней в спальню.
— Я чувствую себя красавицей, — коротко рассмеялась Гильда. — И все это благодаря прелестному платью, трудам модистки, парикмахера и Андерсен, которая научила меня накладывать косметику.
Говоря это, Гильда заметила, что ее слова доставили огромное удовольствие Андерсен.
Камеристка была очень удивлена, когда Гильда попросила ее помочь с макияжем.
Парикмахер уже уложил ее волосы в модную, элегантную прическу, и теперь оставалось заняться лицом. Именно в этот момент Гильда прибежала в комнату крестной и воскликнула:
— Мне кажется, крестная, я накладываю слишком много румян и пудры! Вы не позволите похитить у вас на минутку Андерсен, чтобы она дала мне несколько советов, как лучше накладывать макияж. Ваша кожа выглядит изумительно, уверена, здесь не обошлось без ее трудов.
Это очень польстило Андерсен. Она и правду была искусной и опытной камеристкой.
— Всем молодым людям, — говорила Андерсен, — кажется, что они прекрасно обо всем осведомлены. Я всегда хотела вам сказать, мисс Элоиза, что вы кладете слишком много румян, да еще и не подходящего для вас цвета. А пудру следует наносить так, чтобы она выглядела на коже естественно, и была совсем незаметна.
— Вы абсолютно правы, — согласилась Гильда. — Я буду внимательно смотреть, как вы это делаете, чтобы потом повторить самостоятельно.
Андерсен искусно напудрила Гильде лицо.
Подходящую по цвету пудру почти не было видно на коже, зато она помогла убрать ненужный блеск с маленького носика и изящного подбородка.
Камеристка полностью поддержала предложение Гильды о том, что ее светлости тоже необходимо выбираться в свет.
— Нужно, чтобы кто-нибудь развлек ее, — сказала она. — Ей ведь очень тоскливо все время сидеть одной, не имея возможности пообщаться ни с кем, кроме прислуги.
— Полностью с вами согласна, — отозвалась Гильда.
— Ее светлость всегда любила приемы и визиты друзей. Не понимаю, почему нам не приходило в голову помочь ей выбраться в свет.
Даже если она и не видит, она может по крайней мере беседовать с друзьями.
— Да, конечно. Впредь мы не позволим ей тосковать в одиночестве, — сказала Гильда. — Я напишу всем, кто обычно приглашает меня на приемы и балы, и сообщу им, что отныне я везде буду появляться только с крестной.
— Это прекрасный поступок, мисс Элоиза, — ответила Андерсен.
По ее интонации Гильда поняла, что подобное поведение вряд ли было присуще ее сестре, но тут же сказала себе, что она не имеет права судить. Девушке не хотелось размышлять над тем, была ли Элоиза эгоистичной и высокомерной, или нет.