Те, кто сделал это, были в масках. Я не запомнила их лиц. А только раскрытые рты, похожие на глубокие ямы. И сильные руки, оставляющие на теле бордовые отпечатки пальцев.
Такая память не достойна света. Ее уродства настолько омерзительны, что каждый раз, когда я вижу их, во мне поднимается кислая рвота. Вот и сейчас она разъедает кишки, и вместе с болью, приходит память о безотказной ночи. Когда меня брали одновременно несколько человек, внутренности мои истекали кровью. Но останавливаться было нельзя. И сотрясаясь от оргазмов, я чувствовала, как наполняюсь теплом, которое так искала.
Это какое-то проклятие, я не могу так больше!
Сколько я была в этом аду?
Осматриваю вздувшиеся мозоли на ладонях.
Я вернулась домой лишь под утро, но не ложилась спать. А значит — это продолжалось всю ночь.
Закрываю глаза. Тошнота поднимается к горлу…
Спасайся!
Хватаю сумку и с зажатым ртом выбегаю из аудитории. Хлопаю дверями, оставляя позади удивленные взгляды повзрослевших детей. Бегу по шумным коридорам ГАХИ, в которых когда-то боялась заблудиться и не успеть на вступительные экзамены. Как давно это было? И значит ли эта память хоть что-то в мире без света?
Этим вечером я буду сильной. Отработаю свою дозу волшебства.
Сашкины руки указали мне путь. Отметили место на карте. Где-то в заснеженных лабиринтах города, стоит дом, в котором торгуют мечтами. И там, я отдам волшебнику все, что он попросит, за одну-единственную ночь спокойного сна.
Я не буду бояться.
Забегаю в высокую дверь женского туалета. И у раковин, пахнущих хлоркой, меня выворачивает наизнанку так сильно, что желчь течет даже из ноздрей.
— Господи…
И снова.
Дымящийся желудочный сок брызгает на кафель.
Включаю краны и пью холодную воду. Пытаюсь усмирить бунтующий желудок, в котором, вот уже два дня не было ничего, кроме дешевого кофе.
Тщетно.
— Блииин…
Стараюсь отдышаться. Чувствую, что в туалете есть кто-то еще. Стоит у стены. Знакомый, приторный аромат тонких «Vogue» касается моих губ. Слизываю его поцелуй, превращая в ненужную пену. Такое я позволяю только Сашке. Но это не она.
Подставляю ладони под ледяную струю. Умываюсь. Но настойчивый сигаретный дым, словно опытный любовник, снова пытается меня поцеловать.
— Вообще-то, здесь не курят!..
Улавливаю краем глаза, в зеркале над умывальником, стройный силуэт с сигаретой.
— Места мало?
Сплевываю злые слова в бурлящий сток.
Сашка научила меня, как разговаривать с подобными дамами. Если они что-то от тебя хотят, ударь первой. Бить я, конечно, не собираюсь, но…
Поднимаю глаза и вздрагиваю от неожиданности. Девушка стоит рядом и рассматривает мое отражение.
Как ей удалось подойти так неслышно?
Не показываю страха. Смотрю в ответ.
Ее лицо кажется мне знакомым.
— Что-то хотела?
Говорю не ей, зеркалу.
Затягивается, выпуская изо рта сиреневый дым:
— Ты знаешь, что охота уже началась?
И голос…Боже мой, так ведь это… я?!
— Что?..
Пытаюсь развернуться, но она хватает меня за волосы и бьет лицом о зеркало. Звенящие окровавленные осколки засыпают раковину…
Отшатываюсь, вскрикивая.
Ничего этого нет!
Оглядываюсь по сторонам.
В туалете никого. Над умывальником дрожит отражение моего испуганного лица.
Надо убираться отсюда!
Но какой бы спокойной я ни пыталась казаться, страх не проходит. И пока у замерзшего дорожного знака я ловлю такси, он превращается внутри меня в огромного зверя с острыми когтями. Скребет сердце в поисках любви.
Боюсь потерять сознание.
Все, что я видела сейчас, не было сном. Кошмары выбрались наружу.
Под ногами, в грязном снегу, умирает свет. Раненый в сердце, он больше не сможет защитить меня. Теперь надежда только на Волшебника.
Сажусь в такси.
Желтая волга, похожая на тяжелую пулю, скользит по оледеневшей дороге, не замечая расстояний. Она разбивает километры, будто стекла, подминая острые осколки под шипы зимней резины.
В тепле меня снова клонит в сон. И те несколько километров, пока мы едем, я сплю, понимая, как сильно устала.
Не вижу снов.
И когда таксист будит меня, я довольно улыбаюсь и говорю о принцах. Он смеется и что-то отвечает мне — молодой парень, с красивым лицом. Не разбираю слов. Слышу только мелодию голоса, такую сладкую, что мне хочется вдруг его поцеловать. И спросить — не он ли тот принц, которого я так ищу?
Но в мире не осталось слов. А только мысли и желания, которые я запомню на всю оставшуюся жизнь.
— Если вдруг понадобится такси…
Протягивает мне визитку. Смотрю в его прозрачные, голубые глаза.
— Я позвоню.
Касаюсь его пальцев. Чувствую разряды тока, щекочущие кожу.
— Мне пора.
Выскальзываю из салона, думая о том, что мы еще встретимся. Не важно, когда и где. Судьба сведет нас вместе. И мы поймем, что всю жизнь, стремились стать чем-то единым. Как когда-то давно. Много столетий назад.
Рассматриваю визитку.
— Влад.
Ты останешься моей тайной. Я не отдам тебя тьме.
Такси трогается с места, но я не провожаю его взглядом. Остаюсь в объятиях камней.
Эта часть города кажется мне чужой. Безликой и ледяной, словно искра ножа в руках незнакомца. Я никогда не бывала здесь прежде…
Сашка сказала, что этот район элитный. Она записала адрес на блокнотном листке и щелкнула ручкой:
«Не думай, что они лучше нас. Мясо и кости»
«Я и не думаю»
И вот я здесь. Внутри. Касаюсь надменного холода своим телом. Чувствую, как липнет кожа, к раскаленному на морозе, металлу.
Деньги изгоняют душу. И в человеке остается лишь бездонная пропасть, страдающая чревоугодием. Она жрет золото, но никогда не насыщается до краев.
Так ли это?
Мимо, по улице, проходит семья. Родители с маленьким ребенком, который тащит их за руки в сказочный, детский мир. Они улыбаются и кивают. Разговаривают о чем-то своем. Совсем еще молодые, сами почти дети, они курят, пытаясь спрятать свой возраст в сигаретном дыму. Их кожаные куртки, пропитанные дорогим парфюмом, противно скрипят.
Не замечают меня.
Подмигиваю малышу, и он прячется за мамой. Но потом выглядывает и складывает пальцы пистолетом. Целится и спускает курок.
Смеюсь.
— Зая, ну-ка прекрати…Нельзя стрелять в людей.
— Все в порядке.
Они не слышат. Для них я всего лишь призрак, выдуманный бурной фантазией сына. Нечто невообразимое, выбравшееся из-под пыльной кровати.
Смотрю им вслед.
Пройдут годы, и мальчик тоже наденет скрипящую куртку, в которой будет идти по улицам, утопающим в роскоши. А рядом с ним будет идти его жена, готовая на все ради нового платья от Дольче. И их ребенок, снова будет тащить их в детский, радужный мир, который превратится для повзрослевшего мальчика в глупую, дешевую сказку. Все повторится. Снова и снова, как бесконечная золотая спираль, манящая своим блеском, потерявших истину, людей.
Мне хочется догнать их. Сказать, чтобы они позволили сыну все, что он попросит. Ведь его детство здесь будет таким скоротечным…Они исчезают за углом, а я стою на месте, не в силах пошевелиться. Призрак, не имеющий голоса.
Пусть все идет так, как идет.
Достаю из сумочки блокнот и нахожу адрес. Я рядом. Осталось только перейти дорогу и подняться на 5 этаж красивой высотки.
На светофоре мимо меня проезжают несколько ГАЗЕЛей с яркими будками. На них — лето и смеющиеся дети, жующие мороженое. Салют из конфет. И искры разноцветной магии.
Белые буквы плывут по нарисованному небу, точно кучевые облака.
«The world behind the looking-glass»
Мир зазеркалья.
Самый известный парк развлечений в городе.
Машины пропадают за поворотом, оставляя после себя чудный запах летнего дня.
Перебегаю скользкий переход, и оказываюсь у черной железной двери. Она смотрит на меня в упор, не желая впускать. Нажимаю блестящие цифры домофона. Мелодия звонка тут же обрывается, сменяясь, искаженным помехами, голосом.