Все было так. И было иначе.
Проклятый ангел бросил вызов Богу. Отомстил ему за то, что тот низверг его на грязную землю. И предпочел жизни — смерть. В последние секунды, шепча кровавыми губами проклятия своему отцу.
Все было именно так.
Маленькая девочка сбежала от демонов.
— Оксана?
— Я…Где он?
— Кто?
Я вижу, как Волшебник готовится подхватить меня на руки, если вдруг мои колени подогнутся.
— Алтарь взросления. Где он?
Смотрит на меня в недоумении. Думает, что я сошла с ума. Но это не так. Я знаю, что он существует!
— О чем вы?
Вытираю слезы.
— Я боюсь.
Этот шепот ему. Потому что он знает, что такое страх в белых стенах больницы, когда каждый вопрос, словно шаг по тонкому канату, натянутому на смертельной высоте.
— Помните, заходить в палату нельзя. Пойдемте…
Протягивает мне ладонь, и я беру его за руку. Как волшебника. Как отца. Как любовника, которым он никогда не был, но непременно станет…
Он ведет меня через разрушенные пирамиды, по коридорам больницы, и я вижу, сквозь вновь выступившие слезы, как миры пересекаются, проникая друг в друга.
О Господи! Это так красиво!
Миллионы частиц, вращаются вокруг тысячи солнц, силой неимоверного притяжения создавая бесчисленное количество планет. И на каждой мы проживаем разные жизни, умирая и снова рождаясь, превращаясь в золотую пыль звезд, которой только предстоит начать свой путь. Радужные цвета, которым я не могу подобрать названия, сменяют друг друга в чреве матери-вселенной, отражаясь в биллионе наших глаз истиной сотворения мира… Точки опоры. Линии соприкосновения. Все науки летят крахом от этих знаний. И я сдаюсь. Останавливаюсь, возвращаясь туда, где нужней всего.
Мы рядом.
Волшебник приоткрывает дверь палаты.
— Алтарь…
Шепчу, но вряд ли он слышит меня. Исчезает, как и было предсказано каждому из нас.
Прощание с детством всегда происходит в одиночестве.
— Аль…
Она лежит на кушетке. На заросшем плесенью и тиной каменном алтаре. В окружении жертвенных ножей и пульсирующих сердец. Обвитая звуками искусственной жизни, словно лианами, впившимися в бледную кожу. Я смотрю на нее и не могу узнать. Я никогда не видела ее спящей. И не смотря на темные круги под глазами, на побелевшие губы, она очень красива в эти минуты блаженного спокойствия.
— Как много я потеряла, малыш.
Горячие слезы обжигают мои руки, которые я держу у груди, боясь выпустить испуганное сердце.
— Как мало видела до этого в тебе…
Я смотрю на нее. Не замечая, как на стенах начинают проявляться имена и цифры, горящие ослепительным белым светом. Как страшные наскальные рисунки, сделанные детьми, возникают под этими датами, словно обломки потонувших кораблей. Все больше и больше. Повсюду. Везде. Их миллионы и миллиарды внутри пирамиды, не знающей границ. Они пульсируют, будто звезды. И гаснут. Оставляя светящимся только одно имя. И хотя оно очень далеко от меня, на противоположной стороне пирамиды, я протягиваю к нему руку и касаюсь пальцами. Нет времени в этом месте. Нет пространства. На границе мирозданья людям подвластно все.
Провожу пальцами по выемкам букв. Александра.
По цифрам. 6 лет.
Боже…
И как бы мне ни хотелось смотреть на рисунок, он сам проникает в меня, даруя жестокую правду, выжигающую кровь.
Он был для тебя всем. Был Богом, лицо которого тебе снилось каждую ночь. Ты просыпалась и бежала к нему, боясь, что он встретит рассвет в одиночестве, не поняв красоты заключенной в его ярком пламени. Милый ребенок, ты и не знала, что в нем жила тьма. Демон, ждущий удобного часа. Все случилось так неожиданно, так быстро, что убежать не было сил. Рай исчез, и в темных коридорах, пахнущих железом, ты встретилась с чудовищем. Оно не знало сострадания. И с этого момента боли не было конца. И если ту, что поселялась внутри живота после каждого изнасилования, ты могла пережить, то ту, что навсегда пропитала ядом твою душу, так и не сумела. У чудовища были друзья, и они приходили к тебе, и закрывались с тобой в ванной, где твоих криков и слез не мог услышать никто, кроме Бога. Но и он отвернулся от тебя. И проклятия, разрывающие грудь, навсегда закрыли путь домой.
Обитель демонов, которую ты покинула, сбежав из детства, никогда не переставала существовать в тебе самой.
Я не могу смотреть на это без слез. Без слабости и дрожи в коленях. Рыдаю, сползая по дверному косяку на пыльный пол, ощущая, как руки Волшебника подхватывают меня, не давая упасть. Над рисунком чудовища с длинными когтями, ярким светом пульсирует слово, выведенное детской рукой. ПАПА.
Закрываю лицо руками.
Этого не должно быть! Никогда…
Падаю в пустоту.
— Почему…все так?
Голос Волшебника приходит из темноты. Откуда-то сверху, где не горит ни одна звезда, и погибают даже ангелы, оседая пылью на грязных сапогах.
— У каждого своя жертва, Оксана. Все наши пути предопределены.
— Этого не может быть…это нечестно!
— Смерти не будет.
Молчу, чувствуя, как меня трясет от холода и страха. Не вижу ничего, кроме своего падения, ставшего частью дна, которого не суждено достичь.
— Но… кто ты?
— Я был в твоей жизни всегда. Но перерождаясь, ты забывала обо мне. Как забыла сейчас.
Открываю глаза. Вижу над собой чужие лица и слепящий свет. Потолок больницы. И чьи-то руки на своих щеках.
— Не умирай…Дай мне все исправить. Аль…
— Кажется, она очнулась!
Чей-то голос. Далеко. В другой реальности, куда идти слишком поздно. Ведь там меня больше никто не ждет.
Я вижу себя. В последние секунды перед тем, как вернуться. Маленькую девочку, стоящую у стены пирамиды, за алтарем взросления, на котором лежит моя жертва. Та, которую я отдам ему, как отдавала всегда. Детство кончится с последним ударом ее разгоряченного сердца.
— Стой! Не надо!
Но девочка пишет. Свое имя и дату. Рисует снег и летящего сквозь него ангела. Каменная пыль засыпает ей руку, но она не останавливается. А я не вижу больше. Плачу в сильных объятиях, вдыхая едкий запах нашатырного спирта. И слышу, как искусственная жизнь превращает сердцебиение в тонкий звук, похожий на красную нить. Крики врачей и топот сотен ног…
Ничего не изменится.
Алтарь принял кровь.
Ты полетишь к солнцу, заслонив собою свет. Смерти не будет, Аль. Не бойся.
Из глаз моих текут слезы.
Когда-нибудь мы встретимся вновь. Теперь я знаю это.
Электрические разряды пронзают ее тело, заставляя содрогаться мои плечи. Лампы в коридоре вспыхивают ярким светом, но ангелы никогда не возвращаются к огню. Они знают, как больно можно обжечься.
Вижу Волшебника, опустившегося передо мной на колено. Его грустный взгляд. Он обнимает меня за плечи и помогает подняться. Крепко прижимает к себе.
Я слышала тебя в темноте. Ты больше не будешь один, волшебник. Я останусь с тобой.
— Ее спасут, — он говорит лишние слова. Ему так не идет эта глупая маска ребенка. Чудес не бывает.
Я должна сказать ему это. Я стала взрослой.
— Она не хочет возвращаться. Хочет быть свободной. Не держите ее, пожалуйста…
Он смотрит на меня, не понимая, о ком я говорю. Но имен в этом месте больше нет.
— Вы родственники?
Безразличный голос разъединяет наши объятия. Волшебник кивает.
— Да. Это мы…
— Она умерла. Примите…
— Нет! — я обрываю их, выставляя подбородок вперед. — Она не умерла.
Смотрю, как Сашку накрывают простыней.
— Она полетела к солнцу.
Взрослые. Что заключено в этом слове? В этом понятии? Принцессу всегда терзали эти вопросы и, пройдя сквозь алтарь, она, наконец-то, поняла. Взрослый тот, кто живет в мире тьмы, не стараясь что-то исправить. Человек, преклонивший колено перед демоном, согласный провести остаток дней без надежды на свет. Существо, потерявшее все ради бесконечных дней внутри бетонных коробок городов. Взросление — это тюрьма, которая ожидает каждого ребенка, как только он принесет жертву кровавому алтарю. Но в этом жесте и заключен странный смысл нашего существовании — познать неволю, после свободы.