«Ты обретешь плоть»
Сказала тьма. И Инкуб улыбнулся черными иглами зубов.
«Ты станешь одним из них и будешь убивать»
Шаги темного принца идущего через зеркала, раскатами грома отражались в каждом из миров.
«Ты выйдешь к ним через дверь, которую они оставили незапертой. Волшебник получил от меня то, что хотел. И согласился впустить тьму. Он укажет тебе верное направление.
Найди ее. И пусть перед смертью она страдает»
«Он будет проклят»
Сказал Инкуб.
«Превратится в такого же, как я»
«Нельзя вернуть любовь ушедших. Но можно ей отомстить. В том мире, куда ты пойдешь, волшебства не существует»
«Миры соприкасаются…Я чувствую это»
«Да. Ты вернешься обратно через мир зазеркалья. Когда принцесса будет мертва»
«Она пожалеет о том, что искала любовь. Я покажу ей, сколько в ней боли»
«Никто из них не достоин света, за который они так борются. В их мире давно уже поселилась тьма»
— Странный гром какой-то. Небо вроде чистое, а гремит…
Заслоняю глаза от солнца, всматриваясь в горизонт. Так и есть — на небе ни облачка.
— Возьмите, я на следующей выхожу.
Протягиваю бормочущему кондуктору смятые деньги.
— Странный гром. Очень странный…
Прячет их в сумочке на поясе и отрывает для меня билет. Подсчитываю цифры. Счастья не будет. Как и заворота кишок.
Усмехаюсь детским воспоминаниям. Но раскаты грома тут же возвращают меня в реальность. Не позволяют мечтать.
Скрипучий ЛИАЗ покидает жилые районы по расплавленному от жары асфальту. В убогом салоне воняет потом и бензином. Открытые люки и окна не помогают — на улице совсем нет ветра. Только раскаленный воздух, загустевший от солнечных лучей.
— Сваи вбивают где-то. Это не гром.
Мужской голос позади меня успокаивает всех пассажиров. Прислоняюсь головой к горячему стеклу. Думаю о Владе. Знаю — он больше не вернется.
Зачем я прогнала его?
«Потому что так должно быть, солнце»
Сашка сидит рядом, забравшись на сиденье с ногами. Обнимает коленки. Я вижу ее краем глаза. А может и вовсе — чувствую кожей… Но она здесь. И всегда была. Рядом.
Но ведь он моя любовь. Разве ты этого не понимаешь? Ради него я здесь.
«Ты уверена в этом? А может ради себя, Оксана? Ради своих детских мечтаний?»
Ты злишься, Аль?
«Будь осторожней. Не подпускай его слишком близко»
Кого?
Не выдержав, поворачиваюсь. Но ее нет. Только пустая сидушка, с изорванным в клочья дерматином. И куски гнилого поролона, торчащие из дыр.
Я не должна сходить с ума. Каждая память имеет границы. И призракам прошлого не дозволено их преступать. Если я буду слушать советы тех, кто ушел, то сама скоро окажусь в могиле.
«Ты в меня больше не веришь?»
Сашка где-то за спиной, касается моего уха теплым дыханием. Шепчет.
«Ты больше не веришь, Оксан?»
Я должна отпустить тебя. Оставить только память.
«Ты больше не веришь…»
Я стала взрослой.
Соскальзываю с края сидения, в узкий проход. Цепляюсь за горячие поручни. Автобус трясет на неровной дороге, и скрипы проржавевших рессор превращаются в стоны живого существа, умирающего от тяжести взваленной ноши. Его пассажиры — безликие тени, — перевозят груз взрослых проблем с места на место. И я — одна из них. Волоку переполненный тюк к входным дверям.
Что нас ожидает в конце пути? Свобода? Но что она есть? Помойная яма с тлеющими останками тех, кто дошел? Или камера хранения, к которой непременно предстоит вернуться? Существует ли она на самом деле, эта свобода?
Автобус останавливается, выпуская меня в жаркий июньский вечер. А я вдруг понимаю, что безумно хочу зимы. Холодного снега, который можно собрать в ладони и любоваться его блеском в свете тускнеющего солнца. Чувствовать, как он тает, стекая по рукам ледяными ручьями. И от этого быть самой счастливой на свете. Мне хочется зимы, но волшебство закончилось. Я большего в него не верю.
На остановке пустынно и тихо. И только гул самолетов не дает забыть о том, что мир все еще вертится.
Старый ЛИАЗ, со вздохом, закрывает двери и продолжает свой путь. По страшной дороге, покупающей его жизнь за деньги. Каждый метр этого пути оплачен золотом. Но бездушные хозяева забирают все себе, не желая тратиться на ремонт старого металлолома.
Прикрываюсь от солнца рукой. Иду вдоль трассы, по пыльной обочине.
Летом не бывает сумерек. День сразу сменяется ночью, холодной, как морские глубины. Это сравнимо с тем, когда идешь по теплому мелководью и вдруг — резко проваливаешься в темную яму, утягивающую тебя на дно.
Нужно успеть домой засветло.
Спотыкаюсь о камень, выворачивая его из сухой земли.
— Черт…
«Я подняла камень и зашвырнула им в лобовик первой попавшейся тачке»
Нет. Бежать слишком поздно. Семена тьмы внутри меня дали всходы. И если сейчас я сяду в машину, если попытаюсь спрятаться в других городах и странах, они разорвут мою грудь зудом, с которым я не сумею совладать. Заставят меня вернуться к горящим обломкам башни. Но выстроить новый мир мне будет уже не суждено.
Искоренить тьму в себе самой. Мой последний шанс на исцеление. Скользкая дорога между вырытыми могилами. Путь к свободе. К освобождению.
Ногой отбрасываю камень в сторону. Он скатывается в траву, теряя силу воспоминаний. Не смотрю на него. Чувствую, как внутри расходятся невидимые швы, выпуская наружу противный гной, раздражавший сердце. Он стекает вниз живота, обжигая внутренности. Пережидаю боль, сжимая зубы. И вскоре она отступает, лизнув напоследок поясницу соленым языком.
— Аль?
«Пусть все идет так, как должно»
— Я думала, ты ушла. Что это за боль? Ты хочешь, чтобы я уехала?
«Оглянись»
Ни одной машины.
— И что это значит?
В небе снова гремит. Но такое ощущение, что это всего лишь эхо земных голосов. Наверное, тот мужчина был прав. Это всего лишь сваи. Где-то строят новый дом.
«То, что место последней битвы именно здесь, в этом городе»
— Мне кажется, я такая слабая. Без тебя мне не победить.
«Я буду рядом. Ты не должна бояться. Вдвоем. Навсегда. Против целого мира. Ты помнишь?»
Да. Но куда приведет нас такая борьба?
Дорога изгибается влево и за поворотом, утонувшем в листве, я вижу гранитный забор, за которым находится кладбище. Перехожу пустынную трассу, стараясь не наступить в лужи расплавленного гудрона. Незаметной тенью проскальзываю в распахнутую калитку, мимо домика сторожа, дверь которого заперта на ржавый навесной замок. Врываюсь в мир, который теряет свою плотность, как только стук сердца проникает в его запретное лоно. Никому из живых не дано увидеть его настоящим. Он обращается в белесую дымку, сотканную из звуков и запахов. Но и не исчезает бесследно. Мы всегда чувствуем его присутствие.
Иду по вытоптанной тропинке, вспоминая, как холодно было на Алькиных похоронах. И какой скользкой и грязной была земля, по которой шагали люди несшие гроб. Я шла следом и все боялась, что они его уронят. Что Сашка выкатится из него, словно непослушная кукла, назло пачкающая свой наряд.
Сейчас я слышу, как в траве стрекочут кузнечики, а в кронах крепких тополей сладко заливаются птицы. Но знаю — красивая картина всего лишь подделка, скрывающая под собой мрачный оригинал. Страшную реальность былых дней, ставших бесконечной памятью.