Десять долгих лет борьбы с собственными тенями. Я был там. Я все это видел…»
Протираю глаза. Строчки прыгают, кривятся. Ускользают от меня, стекая чернилами по желтой бумаге.
«…Я знал, чем все это закончится. Когда я работал с солдатами, вернувшимися из боя, я видел это в их глазах. Дым войны. Он никогда не отпустит их. А дрожь в руках останется навсегда. От этой крови нельзя отмыться. А от памяти — избавиться. Это проклятие на всю оставшуюся жизнь, и только дураки могут гордиться тем, что убивали. Но это война…Место, где человек превращается в зверя. Страшная пропасть, куда мы всем миром так боимся упасть. Мне не дано было видеть, что случится со страной, но я видел, что случится с ее сынами.
Дети войны. Мне так вас жаль. Здесь вы оставите все то, о чем так сильно мечтали. Вернетесь домой мертвыми, даже если не погибнете от пуль. Ненависть этих мест опустошит вас. Выжжет изнутри…»
Пробегаю несколько страниц глазами. На них только горькие рассуждения о войне и рассказ о том, кем был на ней волшебник. В Афганистане он работал психологом, заряжал, точно ружья, молодых ребят на новые, кровавые подвиги. И они, теряя последние остатки разума, снова шли убивать.
«…Что вы будете делать, когда придется бороться с собственными кошмарами? Как сможете защититься от них? Половина ребят превратилась в этом аду в наркоманов! И если не враг убьет их, то убьют наркотики.
Наверное, когда-нибудь, каждому человеку предстоит сделать выбор. На чьей стороне быть, и за какую правду бороться. Кто-то назовет это предательством, кто-то — сменой идеалов, сменой веры. Но насмотревшись на красные рожи генералов, которым я докладывался о проделанной работе, я решил остановиться. Наверное, мой выбор был очевиден. Ведь опытного человека невозможно заставить делать то, что ему не по душе, накормив пафосными словами о родине. В этих продажных людях, спрятавшихся от войны за красными стенами Кремля, не было ничего человеческого. Я смотрел на их потеющие лица, но видел алчных монстров, жаждущих поживы. Им было плевать на тех, кто ушел из дома от матерей и жен… от детей. На всех, кто ушел на эту бессмысленную войну. И однажды, в очередной раз отправившись в Афганистан, я перешел на сторону врага. Это был осмысленный выбор, я не мог поступить иначе…
Чем мы готовы пожертвовать ради истины? Ради любви?..
Я отдал все, что у меня было. Отказался от свободы…
Меня держали в грязной яме, кормили раз в день, кидая, как собаке, обглоданные кости. Я слышал, как убивали пленных. Как им резали головы, и они захлебывались собственной кровью, падая в горячую пыль. Именно в плену я научился всему, что умею. Однажды ко мне пришел дряхлый старик, закутанный в рваное тряпье. Его лицо было выжжено сухими ветрами, а кисти рук больше походили на кости скелета. Это был колдун, которого чтили все моджахеды. Он умел воскрешать мертвых. Делать из них рабов. Джинов, исполнявших любой его приказ. Этот человек, проживший долгую жизнь, научился подчинять себе целый мир и заглядывать за занавес смерти. Проникать в чужие сны и убивать одним лишь прикосновением. И хотя он не говорил по-русски, я понимал каждое сказанное им слово. Потому что для него не было границ, не было стран, он видел то, о чем другие люди не могли и предположить. Я стал его учеником. Такая уж ирония судьбы…Его магия брала начало в древних шумерских культурах»
— Волшебник…черный колдун.
На листки капает кровь. Темно-красные капли расползаются по бумаге кляксами. В висках учащается пульс. Утираюсь рукавом.
Так вот значит, почему он выбрал такой псевдоним. Волшебник. Скорее всего, такие позывные у него были в далеком 79 году. Он привык к ним. Привык не называть имен.
И все его способности тоже оттуда. Как и безумная жесткость. И жажда чужой боли.
— Предатель…
Шепчу сквозь зубы.
Но столько ли много я знаю о той войне?
Кровь снова стекает на губы. Слизываю горячую соль.
Я знаю то, что нужно знать. Там был мой отец. Он воевал храбро, сражался за свою страну. Пока не попал в ловушку и не погиб.
Перелистываю страницу. Строчки здесь почти не читаемы. Чернила расползлись от времени, превратив текст в огромный фиолетовый синяк. Различаю только рисунки каких-то незнакомых символов. Страшных, связанных с культами жертвоприношений. От них так и разит смертью…
Переворачиваю следующую страницу, и сердце дергается в груди, пытаясь вырваться на волю. К листку, ржавой скрепкой, прикреплена черно-белая фотография моего отца. Время ее не тронуло, хотя и нанесло пару шрамов на матовую поверхность. Но отец остался на ней прежним. Гордым и печальным. В военной форме с погонами.
Касаюсь снимка пальцами. Чувствую слезы, встающие в горле.
Он смотрит на меня темным взглядом. И молчит.
— Папа…
Все плывет перед глазами. Опускаю голову. Пережидаю слезы, пришедшие так неожиданно. Так быстро.
— Прости меня. Прости. Я так скучал. Я не мог тебя отпустить…
Черные, измазанные грязью сапоги, встают перед глазами. Белая маска лица ухмыляется безгубым ртом. Скалится черными иглами.
Кричу, сжимая кулаки. Сгибаюсь пополам от дикого вопля разрывающего грудь. В нем столько ненависти и боли, что бешеный яд стекает с моих губ, капая на пол и прожигая дыры. Он смешивается со слезами и уходит в почву, убивая все живое, что в ней осталось.
Рыдаю, держась руками за край стола.
Слышу через расстояние и время, как ломается шея проклятого Волшебника. Как в нее, с хрустом, входят кривые лезвия хирургических ножниц, выпуская наружу кипящую кровь.
Я отомстил за отца. Как бы там ни было. Я отомстил.
Успокаиваюсь. Вытираю слезы.
Я должен знать, как это случилось. Зачем Волшебник вернул его к жизни, превратив в проклятого инкуба, убивающего женщин ради плотских утех.
«Я пришел туда, когда все уже было кончено. Повсюду лежали разорванные на куски тела. А пыльная земля, усеянная воронками от взрывов, до сих пор горела от огня человеческой ненависти. Я не увидел здесь друзей или врагов. Они все были людьми. Теми, кто отдал жизнь за свою страну. Мне было горько. Но я должен был пройти последнее испытание. Ритуал. Так сказал мой наставник. Он посмотрел на меня прозрачными глазами и кивнул. В такие моменты все понимается без слов.
Русские солдаты никогда не бросали своих товарищей. Ни живыми, ни мертвыми. Но в этот раз враг превосходил их в количестве, и им пришлось отступить. Они и не знали, на что обрекли одного из своих друзей. Я выбрал для него тьму бессмертия. Проклятие, которое должно было показать, насколько я готов перенять учение старого колдуна.
Это был долгий обряд. Я не стану его описывать. Я выбрал одного из убитых случайно, он лежал у скалы, с переломленными ногами и обгоревшим до черноты лицом. И только потом я узнал, что по странному совпадению он оказался моим земляком. Владимиром Сибиряковым. Позже, вернувшись на родину, я переехал к нему в город и узнал, что у него была семья. Жена и сын Антон. Мальчик, так похожий на своего отца… Наверное, если б я знал об этом раньше, я бы сделал другой выбор. Но все случилось так, как должно.
Я дал ему вечную жизнь, воскресив в нем древнего шумерского демона Lilu. Это существо, в нынешнем мире, известно больше под именем Инкубус. Или Инкуб. Демон мужчина, ищущий сексуальных связей с женщинами. Настолько темный в своих желаниях, что вся его любовь сводится к извращениям и убийствам. Я знал, насколько далеко он может зайти в своих играх. Лишенный тепла, он был обречен скитаться по земле в поисках любви. Но зов крови привел его обратно, в родной город.
Тогда-то я и вспомнил о нем. Впервые за долгие годы. Когда в городе начали пропадать девушки, я понял — это он. И ищет он не только любовь. Каким-то образом демон обрел память. И это возбудило в нем желание увидеть сына. Не знаю уж, для каких целей, ведь демоны не способны любить…в этом заключено их проклятие. Они не могут даровать жизнь. Их семя создано лишь для того, чтобы заливать холодом внутренности изнасилованных женщин. Но, так или иначе, он вернулся. В мою жизнь, и в жизни тех, кто был рядом. Хотя на тот момент, я снова остался один…