— Но зачем? — шепчу, вспоминая, как очнулся с пистолетом в руке. А дом уже полыхал, как факел. Убийца не оставил следов. Как и сейчас, в квартире Волшебника. — Зачем все это? Ради чего?!
— Ради спасения собственной души. Все это началось три года назад. Когда доведенный до отчаянья ты обратился за помощью к психологу. Конечно же, им оказался Волшебник. Старик, которого ты убил три года спустя. Тем же способом, который напророчил ему инкуб из странного дневника странной девушки Оксаны. Ты выпотрошил ему горло. Вымыл руки от крови и отправился на место преступления, загород, где милиция обнаружила дом с пыточной комнатой и замученной насмерть девушкой…той же самой Оксаной. Надо ли говорить, что об этом доме ты также сообщил сам? Когда она умерла, твои планы изменились. Ты не хотел ее убивать. Ты должен был ее спасти…Но она побежала. И твой разум застлала ненависть. Ты помнишь это? Помнишь, как хрустели ее колени, когда ты ломал их цепью? Да, несомненно…ты помнишь. Все началось три года назад. Когда после нескольких утомительных сеансов Волшебник предложил тебе отыскать девушку, которая выглядела бы, как повзрослевшая Оксана, школьница, умершая под колесами твоей машины. Вспоминай, Антон. Свет открывает правду. Но несет лишь боль. А ты ведь так стремился познать и то, и другое…
— Я помню только одно, — револьвер уверенно смотрит в грудь демону. — Я должен тебя остановить!
— Но почему тогда до сих пор не выстрелил? Эти три года ты играл разные роли, Антон. Жил по сценарию, который нашел в дневнике Оксаны. Когда ты обнаружил его дома у Волшебника, ты прочитал его и все понял. Вот кого ты должен был спасать. Но для этого тебе был нужен реальный монстр, ведь тот, о котором говорилось в дневнике, преследовал девушку только во снах. И тогда-то ты и создал меня. Стал мною. Ты заигрался, твоя шизофрения прогрессировала. Ты обманул всех, но только не себя. Красное море накатывает на белый берег, закипая розовой пеной. Красивый образ, не так ли? Когда ты резал горло волшебнику, и кровь брызгала на стены увешанные картинами, тебе представилось именно это. И ты заулыбался. Тебе понравилось причинять боль. Всегда нравилось! И когда ты похищал и истязал девушек. И когда убивал их. Ты всегда улыбался, Антон…
— Тогда я убью и тебя! И это понравится мне больше всего остального!
— Давай. Но тогда ты погибнешь сам. Вспомни, как тебя мучил вопрос о том, почему девушки шли за убийцей. Хочешь знать ответ? Они бы ни за что не пошли… не будь у него милицейского удостоверения. Но Оксану ты похитил иначе. Она не должна была видеть твоего лица, ведь до этого вы уже встречались с ней. Дважды. На 14 этаже, в частной клинике доктора Прохорова, которого эти дешевые шлюхи и называли Волшебником…о, там, кстати, сам того не подозревая ты и создал мою нынешнюю внешность и дал мне имя Инкуб. И на кладбище, куда ты направился после того, как долго работал в подвале съемного домика, вскрывая пол для будущего туннеля.
«Что вы видите на этой картине?»
«Крюки»
Слюна под языком превращается в пену. Сглатываю, не пытаясь в чем-то разобраться. Знаю — еще минута и я опущу пистолет. Этого нельзя допустить. Жизнь — это то, во что я верю. То, что вижу перед собой.
— О, — инкуб кивает, — да, да. Именно так. Жизнь это то, во что ты веришь. Вопрос в том, во что именно?
— В свет.
— Они предали тебя! Все! С самого начала! Разве ты не видишь?!
Демон кричит, сжимая белые кулаки.
— Ты им всем отомстил. Только руки любимой матери! Только они! Но не их чрева, выталкивающие беспомощных детей в этот проклятый мир! Не их пуповины, которые хуже веревок! Ты видел здесь только страдания! Посмотри на меня. Посмотри! Я — это ты! И так будет всегда! Я в тебе, ты не сможешь вытащить меня отсюда!
Стучит рукой по груди.
Качаю головой, не слушая диких воплей.
— Ты не прав. Я смогу.
Из черного дула вырывается пламя. Искры, рвущие грохотом звуковое пространство. Отдача обвивает запястье, но я не даю ей вырваться к локтю. Напрягаю мышцы, и она возвращается обратно в револьвер.
За спиной у инкуба со звоном обрушивается зеркало.
Он в недоумении смотрит на меня. Переводит взгляд на грудь, по которой только что стучал кулаком. Касается окровавленной дыры, разорвавшей грязную толстовку. На длинные пальцы ему плещет бордовая жидкость, похожая на вишневый сок со дна банки. Такая же густая и темная.
— Что… ты…натворил?
Он сползает на колени. Заваливается на зеркальную стену. Цепляется за нее пальцами, оставляя красные полосы. И падает на пол.
Опускаю револьвер.
Все кончено. Запоздалая струйка дыма выскальзывает из ствола.
Инкуб все еще дышит. Лежит на полу, прислонившись к стене. Держится за окровавленную рану. Пуля пробила его тело насквозь. Разворотила черное сердце.
— Тебе больно?
Шепчу пересохшими губами.
Улыбается. Пытается засмеяться, но не может из-за бурлящей в горле крови.
— Я надеюсь, что тебе больно.
Гнев этих слов заставляет его повернуть ко мне голову. Но это все, что ему удается сделать. Вижу, как зрачки в прозрачных глазах расширяются, переставая реагировать на свет. Бледная рука спадает с груди, стукнувшись костяшками о плиточный пол.
Мир это то, во что мы верим.
Разворачиваюсь. Иду обратно, думая о завтрашнем дне.
Каким он будет? Что сделал я, чтобы его изменить?
Ты дал людям надежду.
Колени подгибаются. Опираюсь на зеркальную стену, не сбавляя шага.
В груди пульсирует боль. Растекается по телу ядовитыми струями.
Справа и слева мои отражения падают на пол. Иду, оставляя их позади. Рот заполняется теплой кровью. Липкие ручьи сбегают на подбородок. Повисают каплями.
Оседаю на пол. Пытаюсь встать, но не чувствую ног. Пистолет наливается тяжестью. Выпускаю его из онемевших пальцев.
Разогнать тьму в себе.
Наш последний шанс на исцеление.
Пустые страницы папки с делом об Афганистане мелькают перед глазами. Улыбаюсь из последних сил.
Я заигрался с темнотой. Поверил в смерть, будто в Бога…
Закрываю глаза, но тьмы больше нет. Она отступила. Я вижу свет. Чувствую в себе его тепло.
«Ты вернулся домой, Антон. Твои поиски, наконец-то, закончены»
Каким же долгим был мой обратный путь…
Август 2010 — Август 2011.