– Хорошо.
Когда Сью начала рассказывать сказку, плач Фантазии стал еще более отчаянным, и это сильно обеспокоило девушку. Вечером, в то время, как креолка укладывала Питера спать, Сью прямиком направилась в комнату Фантазии. Ребенок извивался в кроватке и хныкал. Вспомнив, что ей когда-то говорила одна из подруг, у которой Сью часто исполняла роль приходящей няни, девушка быстро подняла пеленку и ужаснулась тому, что увидела.
В этот момент на пороге детской появилась Колетт. Она метнулась к ребенку, схватила его на руки и убежала, громко рыдая, на кухню.
Сью тяжело вздохнула. Возможно, в том, что она сделала, было больше вреда, чем пользы. Но малышке нельзя позволять страдать только потому, что Колетт ревнует!
Утром, когда Сью заканчивала завтракать, у ее столика остановилась мисс Кетчкарт.
– Почему вы вмешиваетесь не в свое дело? – прошипела она. – Мистер Берджес предупредил вас, что за малышкой присматривает Колетт.
К счастью, Сью пришла в столовую рано, и вокруг никого не было. Сью могла позволить себе не сдерживать свои эмоции. Она взглянула на мисс Кетчкарт с неприкрытой ненавистью.
– У этой малышки пеленочный дерматит, и ее кожу нужно как следует обработать.
Мисс Кетчкарт фыркнула.
– Что вообще вы знаете о детях? Колетт – хорошая няня.
– Я не согласна. У малышки на коже сыпь, и очень болезненная.
– Такое случается у большинства детей. Это совершенно нормально.
– Их нужно лечить, а не заставлять страдать, – возразила Сью.
Ну, надеюсь, вы понимаете, во что ввязались, – сказала мисс Кетчкарт, и в ее голосе послышались злорадные нотки. – Мистер Берджес терпеть не может, когда одни его служащие мешают работе других. Пока о малышке заботится Колетт, и это все, что вам следует знать. Так что, пожалуйста, впредь держите свои руки подальше от ребенка, иначе будет настоящий скандал.
– Мисс Кетчкарт, у этой малышки воспаленная попка, так нельзя! Вы сами можете купить специальную мазь или присыпку, чтобы помочь ей. Я поговорю с Марией. Она заставит Колетт понять…
– Как вы с ней поговорите, мисс Митчелл? Вы не знаете их языка, – с торжеством заявила Урсула Кетчкарт и отвернулась.
«Нет, но Питер знает», – подумала Сью и поспешила к дому.
– Питер, – сказала она, разыскав мальчика, – я нуждаюсь в твоей помощи.
– Отлично, – просиял он. – Что я должен сделать?
– Поработать переводчиком. – Увидев на его лице недоумение, Сью терпеливо объяснила: – Ты можешь говорить на языке Марии, а я не могу. Если я скажу тебе кое-что, ты сумеешь перевести это Марии?
Мальчик озадаченно кивнул.
– Хорошо. Я знаю, ты мне поможешь, Питер. Попроси Марию прийти сюда. Скажи ей, что это очень, очень важно.
Питер побежал на кухню. Джоанна сидела на полу, самозабвенно вырезая из бумаги какие-то фигурки.
Вскоре пришла Мария. Питер пригласил ее сесть, и креолка уселась в кресло, настороженно глядя на Сью.
– Питер, скажи Марии, что у Фантазии под подгузником воспаление и поэтому она плачет так много, – начала Сью, но, увидев, что мальчик пребывает в затруднении, попросила: – Подожди немного.
Девушка поспешила в сад, где на веревке сушились пеленки, взяла одну из них и, вернувшись, показала ее Марии.
– Питер, скажи, что пеленка натирает кожу девочки и из-за этого появляется сыпь.
– Малышке больно? – догадался Питер.
Повернувшись к Марии, он продемонстрировал ей пеленку, потом указал на свои шортики и что-то сказал. Мария кивнула, он тоже кивнул.
– Скажи ей, что Колетт не виновата, просто у малышки может быть очень чувствительная кожа. – Сью вздохнула. Бедный Питер! Разве можно ожидать, что он знает такие слова на креольском?
Повинуясь внезапному импульсу, она поспешно бросилась в конец веранды, где спала в своей коляске малышка, схватила ее на руки и принесла в детскую. Уложив спящего ребенка на руки домоправительницы, Сью развернула пеленку и показала ей красную сыпь на тельце девочки.
Мария была в ужасе. Она что-то сказала Питеру, и тот ей ответил. Затем мальчик повернулся к Сью:
– Она говорит, что Колетт очень гадкая девчонка и что она сама приглядит за этим… Все будет хорошо.
Сью обняла Питера.
– Ты умный мальчик, – вымолвила она, и Джоанна тут же недовольно наморщила носик.
– Я умная девочка! – заявила она, чуть не плача.
Сью обняла и ее.
– Вы оба самые умные, – сказала она, целуя Джоанну.
Мария встала и улыбнулась Сью. Наклонившись к Питеру, креолка что-то прошептала, и он перевел:
– Она говорит тебе спасибо.
Сью дождалась, пока Мария унесет малышку, и уселась на стул, чувствуя полное изнеможение. Если бы только она сама могла говорить на этом языке!
– Питер, – сказала она, – ты научишь меня их языку?
Упершись руками в бока, Питер серьезно посмотрел на нее. В глазах мальчика бегали озорные искорки, которые Сью так часто видела у Барри.
– Заключим сделку. Я научу тебя креольскому языку, если ты научишь меня плавать.
Девушка изумленно уставилась на него. Помолчав немного, она протянула мальчику руку и проговорила:
– Правильно, Питер, это на самом деле сделка.
Они торжественно пожали друг другу руки.
Глава 5
Дни шли за днями, и однажды, уютно устроившись в кресле в своем шале, Сью вновь писала письмо Хью.
В дверь домика постучали, и Сью, недовольно ворча, пошла открывать. К своему немалому удивлению, она увидела на пороге Гризельду Хансон. Какое-то мгновение две девушки молча смотрели друг на друга, затем Гризельда сказала:
– Я хотела бы поговорить с вами.
Голос ее звучал смущенно и робко. Сью могла это понять, поскольку Хансоны умышленно игнорировали ее, никогда не здоровались и никогда ей не улыбались. Но теперь Гризельда выглядела совершенно по-другому. Темные глаза девушки смотрели на Сью почти умоляюще.
– Конечно, – проговорила Сью, широко распахнув дверь. – Садитесь.
Гризельда, сбросив туфли, устроилась на кушетке. Она была одета в строгое вечернее платье, светло-серое, с розовато-лиловой отделкой. На Сью было ее любимое темно-розовое платье-кафтан.
– Мне нравится ваш кафтан, – позавидовала Гризельда. – Великолепный цвет и очень вам идет.
Сью улыбнулась:
– Он удобен, вот почему я его люблю.
Гризельда поколебалась немного, затем, видимо решившись, сделала первый шаг.
– Полагаю, вы удивлены моему визиту? Но если я не поговорю с кем-то из своих ровесников, я просто сойду с ума! Я уже сыта по горло! – почти в ярости заявила она. – Я устала от стариков и от их постоянных придирок. Не возражаете, если я разболтаюсь? Иногда это очень помогает. Только давайте на «ты», хорошо?
Сью согласилась и на то, и на другое. Она сама именно этим и занималась в письмах к Хью – изливала ему свою душу.
– Только секунду, принесу что-нибудь холодное выпить.
Во всех шале имелись небольшие холодильники, и Сью вскоре вернулась, неся два высоких бокала лимонада со льдом.
– Начинай, – улыбнулась она. – Я люблю, когда плачут у меня на плече.
Гризельда рассмеялась:
– Полагаю, когда я сказала, что хочу поговорить с кем-то из своих ровесников, я немного растянула границы. Ты такая юная, а мне скоро будет тридцать. – В голосе ее послышалось отчаяние. – И я все еще одна.
– Не такая уж я и юная, – серьезно возразила Сью. – Мне двадцать три. Но разве возраст имеет такое большое значение?
– Имеет – для моей мамы, – горько усмехнулась Гризельда. – Знаю, она делает все ради меня. Понимаешь, Сью… могу я тебя так называть?
– Конечно. Кстати, у тебя красивое имя – Гризельда.
– Я ненавижу его. Мне хотелось бы, чтобы меня звали Анна. Понимаешь, мама не совсем здорова, у нее больная грудь и частые бронхиты, поэтому мы стараемся жить в хорошем климате. И ее очень беспокоит мое будущее. Мы не нуждаемся, не бедствуем, но когда она умрет, большая часть доходов исчезнет, потому что они – ее пожизненная рента. Вот она и хочет, чтобы я выгодно вышла замуж, но я ненавижу, когда меня выставляют, как на базаре. Я чувствую себя ужасно!