Гостем оказался бесцветный мужик неопределённого возраста в поношенном костюме и засаленном галстуке – из тех, что были модными году в семидесятом. Похоже, реликвия передаётся у них в роду по наследству.
Гость вдохновенно что-то вещал, а дракон слушал с тем вниманием, с каким, наверное, апостолы слушали Христа.
Увидев меня, дракон приветливо оскалил пасть.
– А, проснулся? Присоединяйся, – сказала он, и, обращаясь к гостю, добавил: – Геннадий Петрович, позвольте представить моего ассистента и правую руку.
«Стремясь стать чьей-то правой рукой, следует помнить, что, кроме всего прочего, ею вытирают задницу, держат член, когда ссут, и чаще всего онанируют», – промелькнуло в голове. Вслух же я сказал:
– Константин. Приятно познакомиться.
– Рад такой чести, – ответил гость, вставая и протягивая руку. И чуть не перевернул чашку – дракон потчевал его чаем с печеньем.
– Геннадий Петрович – диссидент старой закалки, – сообщил дракон, когда мы обменялись рукопожатием. – У него свой метод борьбы с властью.
– Я считаю, что власть ругать бесполезно, – вдохновенно сообщил Геннадий Петрович, и его глаза воспылали «огнём паранойи».
– Вот как? – опрометчиво спросил я.
– Именно так! – он тут же сел на любимого конька. – Власти привыкли к ругани, они к ней готовы. В их руках есть всё, чтобы противостоять ругне: милиция, СМИ, административный ресурс, спецслужбы, пиарщики и политтехнологи, и так далее. К тому же, ругая власть, мы льём воду на её колесо, так как, борясь с руганью, власть оттачивает своё мастерство. От ругани она становится сильней, изворотливей, находчивей.
А посему власть надо хвалить, – продолжил он, громко глотнув чаю. – Хвалить до тошноты, до отвращения, до стойкого желания проблеваться. Надо рукоплескать в ответ на каждый её шаг, петь дифирамбы, кричать «осанна»! Нужно восторженно воплощать в жизнь её наиболее абсурдные решения, а то здравое, что она пытается воплотить, необходимо либо саботировать, либо доводить до крайней формы идиотизма, и воплощать уже в этом виде.
– А, по-моему, в СССР, да и сейчас, все только этим и занимаются, – заметил я.
– Ну, и где ваш СССР? – всплеснув руками и чуть не перевернув чашку, воскликнул он!
«Помилуйте, Геннадий Петрович! Этак вы к Эсесеру и чашки отправите», – чуть не ляпнул я, но в разговор вовремя вмешался дракон. Не желая выслушивать речь Геннадия Петровича по второму кругу, он сообщил:
– Сегодня Геннадий Петрович сражается с властью на просторах интернета.
– Ну, это громко сказано, – засмущался тот.
– Он создал прекрасный сайт: «Клевета и обман. Средство массовой дезинформации». Так, кажется?
– Совершенно верно.
– Так вот, – быстро продолжил дракон, чтобы Геннадий Петрович, не дай бог, не решил сам рассказать о своём детище, – на этом сайте только дифирамбы и цитаты, цитаты и дифирамбы, да такие, что тошнить начинает с первой строчки.
– Ну, так… – попытался сказать Геннадий Петрович, но дракон оборвал.
– Вы, как я понимаю, человек занятой, прибыли по делу, а я так и не удосужился, так сказать… – выдал он несколько извиняющимся тоном.
– Я, собственно, вот по какому поводу: Из достоверных источников мне стало известно, что именно жиды сначала помогли Гитлеру прийти к власти, а затем его руками сотворили тот самый холокост, чтобы потом стричь со всего мира купоны. И теперь они спонсируют русских скинхедов, чтобы сначала подбить их на погром, а потом раздуть из этого скандалище, и добиться ещё более привилегированного для себя положения. И, как истинный патриот, так сказать, я хочу сделать это достоянием всеобщей гласности, вот только боюсь, что чинимые жидами препоны окажутся непреодолимыми, и…
– То есть вы ищете защиты и покровительства?
– Именно, – оживился Геннадий Петрович, – защиты и покровительства. И как только мне стало известно о вашем прибытии…
– А откуда, позвольте спросить, стало известно? – строго спросил дракон.
– Надеюсь, вы позволите мне сохранить это в секрете…
– Ну, пожалуйста. Но вы точно уверены в том, что полученные вами сведения о коварных замыслах жидов на сто процентов достоверны?
– Могу поклясться на чём угодно.
– Этого не надо – достаточно вашего слова. Ладно, сделаю всё, что в моих силах, а теперь…
– Благодарю вас, и не смею больше отвлекать.
– До свиданья.
– Похоже, ты не очень любишь комиков? – спросил дракон, когда за посетителем закрылась дверь.
– Таких – нет, – ответил я.
– Ладно, – сказал дракон, – перейдём к повестке дня. Сегодня я буду занят своими делами, так что считай, что у тебя выходной.
Решив, что разговор закончен, он направился к себе, но я остановил его:
– Подожди!
– Ну, что ещё? – недовольно спросил он.
– Я о вчерашнем… После пилюли я ничего не помню.
– Хочешь узнать, что вчера было?
– Ну да.
– Ничего интересного. Ева дала тебе слишком большую дозу. Ты вырубился – и всё.
Что-то в голосе или в лице дракона заставило меня усомниться.
– Это точно? – спросил я.
– Точно-точно, – ответил он, и, не дожидаясь следующей реплики, нырнул в комнату.
Его «точно-точно» только усилило подозрения, вот только ни подтвердить, ни развеять их я не мог, а раз так…
Оставшись один, я поймал себя на том, что совершенно не знаю, чем заняться в свалившийся на меня выходной. За несколько дней инспекции я настолько привык везде следовать за драконом и делать всё, что он говорит, что вновь обретённая свобода показалась обузой… Наверное, похожее, но многократно более сильное чувство испытали люди, когда в пятьдесят каком-то году откинулся их усатый нянь.
Несколько лет назад я побывал в таком положении. Моя подруга, с которой я проводил свободное время, окончив учёбу в Ростове, вернулась домой. В первое время после её отъезда я, выходя погулять, ловил себя на том, что ноги по привычке несут к дому, где она снимала квартиру. А ведь мы даже не любили друг друга, а так, проводили время в совместных удовольствиях. С ней было прикольно. С ней было хорошо, несмотря на сумасшедшие выходки. Так, например, когда я, по её мнению, во время секса двигался недостаточно интенсивно, она начинала истошно орать: «Мув! Мув! Мув!» – подражая голливудским сержантам, и тыкать мне в ягодицы зубочисткой. Она постоянно цитировала всякую хрень, и, когда я поцеловал её в первый раз, выдала:
– Мокро.
Минет она называла «игрой в птичку», и, прежде чем взять в рот, внимательно, – не хватало только лупы или двойного лорнета, – осматривала «с ног до головы», а потом говорила «птичьим» голосом:
– Какой миленький червячок! Сейчас я тебя съем, мой малыш.
А ещё она любила играть в ковбоев. Во время игры надевала сапоги на тонких шпильках, усаживалась на меня сверху, и, пришпоривая каблуками, заставляла изображать необъезженного мустанга.
Я в отместку смешил её накануне оргазма, забавляясь тем, как она пытается совмещать смех и стоны, или кричал всякие глупости ей в письку, а потом прикладывал ухо в надежде услышать эхо…
Из зависания меня вывела мысль о доме, где я не появлялся несколько суток. Там настала пора делать уборку, да и вообще дом – это дом. Вот только попасть домой мне было не суждено. Примерно на полдороги меня окликнул мужчина лет тридцати, совершенно незапоминающейся наружности.
– Извините, молодой человек, вы не подскажете…
В следующее мгновение внутри меня что-то хрустнуло, в глазах вспыхнул и погас яркий свет.
Очнулся я привязанным скотчем к стулу в просторной комнате без окон. Из декораций – бетонный пол, отштукатуренные стены и бетонный потолок. Дверь находилась у меня за спиной, вне поля зрения. Передо мной стоял письменный стол, на краю которого с моей стороны сидела дамочка лет тридцати. Рост средний, изящная, лицо красивое, волосы короткие. Одета в серую блузку казённого фасона и такую же юбку почти до колен. На ногах – красивые модные туфли на десятисантиметровых шпильках. Несмотря на дурацкую одежду, её можно было назвать привлекательной, если бы не выражение больших тёмных глаз, от которого пробирало холодом до костей. Казалось, её глазами смотрела сама смерть. Рядом с дамочкой стоял электрический чайник с кипятком: из носика шёл пар. Освещала картину свисающая с потолка лампочка ватт ста пятидесяти.