И события средневековой политической жизни отразились на монетах. В средние века большая часть европейских государств пережила период феодальной раздробленности: королевства распадались тогда на множество княжеств и графств, правители которых вели самостоятельную политику. И все эти независимые сеньоры: герцоги, графы, епископы, аббаты монастырей — чеканили собственную монету. Свою монету чеканили также и города. Изучение средневековой монеты позволяет представить себе, когда феодальная раздробленность наступала в разных странах: так, во Франции феодальные сеньоры стали оживленно чеканить свою монету уже с середины X века, а в Германии — значительно позднее, с середины XII столетия.
Карта кладов византийских монет в Восточной Европе.
Но возвратимся к нашему купцу, который то ли погиб от пожара в начале этой главы, то ли попал в рабство. Мы не знаем ни имени его, ни его судьбы, и, по правде говоря, я дал волю своей фантазии, рассказав, как этот несчастный, не задумываясь о завтрашнем дне, весело разглядывал содержимое своего кошелька — ни о чем подобном никакие источники не сообщали. Но бесспорно, по киевским землям разъезжали купцы — и русские, и византийские, и арабские — и зарывали время от времени клады. И вот по каким-то причинам, о которых можно только догадываться, иные среди этих кладов не были отрыты их хозяевами, пролежали в земле столетия и сделались достоянием археологов и нумизматов.
Если нанести на карту места находок арабских и византийских монет X —XI веков, то они, оказывается, лягут не беспорядочными точками, а соберутся в определенные линии, и главными из этих линий будут две: одна вдоль Волги, другая вдоль Днепра (особенно обильными будут места монетных находок в верховьях Волги и Днепра и в районе Новгорода). И это, конечно, не случайно: клады зарывали главным образом там, где проходили большие торговые пути, где ездили купцы с кошельками, полными денег. Следовательно, карта монетных находок — это пусть прерывистый и пунктирный, но все же след древних торговых путей. Ни один письменный источник не расскажет нам с такой точностью о торговых путях раннего средневековья, как карта монетных находок.
Вот видите, еще одна сторона жизни прошлого, с которой может нас познакомить нумизматика.
От большинства других вещей, находимых в земле, монета отличается тем, что она, как правило, точно датирована: иногда с точностью до года и во всяком случае — в пределах того или иного царствования. И это обстоятельство позволяет использовать монеты для того, чтобы выяснить, когда в той или иной стране происходил хозяйственный подъем, а когда имел место упадок. В этом отношении данные нумизматики оказываются нередко более существенными, нежели сообщения древних писателей.
На первый взгляд такие слова могут вызвать удивление: ведь у писателей (особенно у современников) мы подчас находим очень яркие картины то экономического процветания страны, то экономического упадка, голодовок и нищеты. Как может выдержать сравнение с такими первоклассными свидетелями истертая монета?
Но тут нужно учесть одно существенное обстоятельство: яркие описания древних авторов могут оказаться обманчивыми. Когда древний писатель говорит про расцвет того или иного города, он ведь руководствуется не строгими статистическими данными о размерах среднегодового дохода, о вывозе и ввозе — в древности просто не существовало таких статистических данных. Писатель руководствуется своими собственными наблюдениями или рассказами знакомых ему людей, а его наблюдения или их наблюдения во многом зависят от массы привходящих обстоятельств: от отношения к правителю города, от общих взглядов на современное состояние общества, от начитанности и осведомленности о прошлой истории этого города и, наконец, просто от характера человека. Вот и бывает так, что один писатель говорит об экономическом подъеме, а другой — об экономическом спаде, причем оба рассказывают об одном и том же городе в одно и то же время. Монета же в отличие от рассказа древнего писателя является не отражением действительности, а куском самой действительности.