Но гораздо старше греческих те надписи, которые были созданы в древнейших государствах Востока: в Египте, Вавилонии, Урарту. Самым первым из них примерно пять тысяч лет. Они вырезаны на стенах и колоннах храмов, выгравированы на специальных каменных плитах и пластинках, оттиснуты на кирпичах и сделанных из глины цилиндрах и даже высечены на отвесных скалах, высоко над дорогой или над озером.
А как разнообразно письмо древневосточных надписей! Одни из них написаны буквами, хотя и непохожими на буквы греческого алфавита, другие состоят из различных комбинаций знаков, по форме напоминающих сужающиеся книзу треугольники, клинья, а третьи — это аккуратно вырезанные и раскрашенные рисунки: идет вперевалку толстый гусь, человек держит миску на голове, волнистой линией передана вода, а потом еще и еще — глаз, горшок, голова антилопы, солнце, цветы, холмы...
У разных народов — разный алфавит: жители древнего Двуречья и урарты писали клинописью, египтяне рисовали свои надписи иероглифами, похожими на животных, цветы и самые разные предметы, а финикияне уже изобрели буквенное письмо — и только названия букв напоминали о том, что когда-то буквы были рисунками: самая первая буква называлась «алеф», бык, следующие – «бет», дом и «гимель», угол — эти названия потом были заимствованы у финикиян греками. Между прочим, хорошо всем известное слово «алфавит» как раз состоит из переделанных на греческий лад названий первых двух финикийских букв: «алеф» и «бет», да и наша буква «Г», подобно финикийскому «гимель», по-прежнему напоминает угол...
Среди древневосточных надписей много царских. Вот тут уж воистину, «как труба», поет на плитах царская спесь! «Пошел я на страну Эриахи, — заявляет урартский царь Аргишти I, — выступил в поход против страны Апуни, завоевал я город Уриеиуни, царский город Уитерухи. 19 255 отроков, 10 140 воинов живыми, 23 280 женщин, всего 52675 человек за год — одних я умертвил, других же живыми увел». И снова перечисляются тысячи людей, тысячи голов скота, захваченного и угнанного, перечисляются успешные походы и взятые города — этот однообразный и мрачный список и есть царская надпись, высеченная в скале над озером Ван. Своей добычей похваляется и египетский фараон Аменхотеп II в надписи, поставленной в Мемфисе: «Перечень этой добычи: знатных сирийцев 550, их жен 240, хананейцев 640, сыновей правителей 232, дочерей правителей 323, рабынь правителей всех чужеземных стран 270, вместе с их украшениями из серебра и золота, которые они носили». И затем новый поход и новая добыча: еще тысячи людей оторваны от родных мест, уведены в рабство, а их скот и имущество присвоены победителями. Обо всех этих убийствах и грабежах рассказывает надпись, состоящая из изящных иероглифов, напоминающих цветы и птиц.
Древнеегипетский рисунок с иероглифическими надписями.
Большая караванная дорога из Вавилона в глубинные области Древнеперсидского государства проходила мимо Бехистунской скалы. Отсюда было уже не так далеко до Экбатан, одной из персидских столиц.
К дороге обращен отвесный склон Бехистунского утеса, завершающийся грозными зубцами. На этом отвесном склоне, на стометровой высоте, закреплены плиты, изображающие насупленного великана на троне и перед ним девять фигур с веревкой на шее. А рядом — клинописная надпись, сделанная на трех языках: древнеперсидском, вавилонском и эламском. Этой колоссальной надписью персидский царь Дарий I (это он изображен великаном) извещал всех подданных своей многоязычной державы о том, что в начале 522 года до н. э. власть в стране захватил маг Гаумата, который выдавал себя за брата царя. И так как Гаумата занял престол противозаконно, и так как он притеснял персов, Дарий восстал против Гауматы и убил его. Но мятежники не подчинились Дарию, и ему пришлось идти войной против правителей многих провинций. И вот один из них уже приведен связанным к Дарию, а другие бегут с поля брани, но их преследуют и хватают. И тогда победитель приказал отрезать им нос и уши и выколоть глаза, он бросил их, закованных в оковы, у своих ворот и, наконец, посадил на кол. «Как мне было угодно, — заявляет он в Бехистунской надписи, — так я с ними поступил».
Нет, Дарий не пытается строить из себя восстановителя республики, каким изображал себя «божественный» Август. Он — могучий царь, которого охраняют боги, и он поступает, как ему угодно.