Наступил день казни. Был разведен огромный костер, толпы народа собрались, чтобы поглазеть на сожжение еретика. Василий же, повествует Анна, не выказывал ни малейшего страха и со смехом глядел на костер, утверждая, что ангелы вынесут его живым из огня. «Огонь не растопил эту железную душу, как не смягчили ее посулы императора», — с неодобрением замечает Анна. Бесстрашие Василия вызвало панику среди палачей: они боялись, как бы демоны, заботящиеся о Василии, не совершили — при попустительстве божьем — чуда и действительно не вынесли бы Василия из огня, что уж, конечно, послужило бы источником новой ереси, еще более грозной, чем прежняя; поэтому палачи не решились сразу бросить еретика в огонь, но сперва кинули его плащ, сказавши: «Посмотрим, тронет ли огонь одежду Василия». На их слова он отвечал со смехом: «Увидите, как плащ взмоет в воздух». Только когда палачи убедились, что одежда еретика горит, как и всякая другая, они решились толкнуть его самого в огонь.
И Анна Комнина, завершая повествование, говорит с облегчением, что еретик сгорел целиком, лишь тонкая струйка дыма поднялась в воздух.
Умная и образованная женщина, Анна настолько скована предрассудками, что прославляет ложь и костер как средство борьбы против людей, вся вина которых в том, что они молятся и думают иначе, нежели она.
Итак, мы убеждаемся, что свидетельства древних летописцев далеко не всегда достоверны. Писатели древности и средневековья нередко были плохо осведомлены о событиях и потому либо сведения их были отрывочны и неполны, либо, наоборот, они расцвечивали свой рассказ выдуманными подробностями. Писатели древности и средневековья, принадлежавшие в своем большинстве к господствующим классам общества, разделяли предрассудки этих классов; их пренебрежение интересами народа, их нетерпимость ко всем, кто мыслит иначе. Поэтому они произвольно отбирали факты и освещали эти факты ложным светом.
Как же в таком случае должен поступать исследователь? Может быть, ему следует вовсе махнуть рукой на свидетельства летописцев и ограничиться теми сведениями, которые сообщают ему деловые документы, археологические и нумизматические памятники? К сожалению, это невозможно: ведь именно из свидетельств древних летописцев мы узнаем об истории войн, народных движений, политической борьбы на протяжении многих столетий. Если отбросить эти свидетельства, что останется от истории древности и средневековья?
У исследователя есть другой путь: путь тщательной проверки и отбора фактов, о которых сообщают летописцы.
В 66 году н. э. римская провинция Иудея была охвачена народным восстанием. С огромным трудом римские войска смогли подавить это восстание; после долгой осады штурмом был взят Иерусалим — главный город Иудеи. Об этом восстании подробно рассказывает уже известный нам историк Иосиф Флавий, который был одним из вождей восстания, но потом попал в плен и перешел на сторону римлян. Значит, Иосиф Флавий был хорошо осведомлен о событиях в Иудее, и мы можем предполагать, что его известия достоверны.
Но это только предположение. Нельзя ли его проверить?
Сравнительно недавно археологи раскопали поселение Хирбет-Кумран на западном побережье Мертвого моря. Это был центр тех иудейских сектантов, которые оставили нам кожаные рукописи, спрятанные в пещерах, — о них мы уже говорили. При раскопках Хирбет-Кумрана были найдены многочисленные монеты, самые поздние из которых относятся к 68 году н. э. Было найдено несколько десятков монет 67 и 68 годов, а потом монетные находки прекращаются.
Но как раз Иосиф Флавий сообщает, что летом 68 года римляне заняли побережье Мертвого моря. Значит, монетные находки самым точным образом совпадают со свидетельством Иосифа Флавия, подтверждая его достоверность.
Есть и другой путь проверки достоверности летописцев: сравнение их известий с подлинными документами.
Греческий историк Фукидид подробно описал Пелопоннесскую войну, активным участником которой был сам. Он, следовательно, очевидец событий, человек, имевший возможность сообщить достоверные сведения. Сухое и деловое изложение Фукидида располагает к этому историку. Но исследователь не имеет права полагаться на свои впечатления, он обязан проверить достоверность сообщений Фукидида.