— Да, Елизавета Исааковна, расскажите мне про Марика: каким он был мальчиком, как рос, много ли болел в детстве, в общем, все, что вам покажется интересным и необычным.
— Необычным? Вы шо думаете, шо он был приведением замка Моррисвилль? Он был обычным мальчиком. Немножко застенчивым, немножко шумным, очень любил салат оливье, мог есть его кастрюлями. Нет, нет, я не шучу. Он садился на стул, обхватывал кастрюлю с салатом ногами, брал в руки ложку и уничтожал его без остатка. Говорите мне, говорите. Что можно хотеть от мальчика, который любит так салат оливье? Мама с папой души в нем не чаяли. Ви знаете, он таки рос болезненным ребенком. Всеми детскими болезнями переболел. А коленки! Видели бы вы его коленки! Они никогда не были целенькими. Если можно было где-то упасть — Марик там падал! Сколько стоило мамочке Марика сил его окончание школы. Я вам так скажу, вы только слушайте точно: они и в Израиль выехали только потому, шо там таки хорошая медицина. А зачем им еще сдался тот Израиль? Покойный Илья Маркович, отец Марика, так говорил: мы едем в ту землю, чтобы наш Марик был здоровенький. Они очень боялись, что с ним в армии шо нибудь, да случиться. Но Бог миловал. Илье Марковичу даже его командир писал, что с сыном ничего не случилось, хотя постоянно шота, да случалось. И как вам это нравиться?
— Скажите, а часто Марик так… травмы получал, болел, вы говорите, часто? Насколько часто?
— Ой, мальчик мой, я могу сказать так, послушай старую еврейку: если бы был где-то перечень неудач, так мой Марик всех их к себе притягивал, как сучка в течку притягивает кобелей. Он мог упасть на ровном месте. И не только нос себе расквасить, но и руку сломать.
— Вот как?.
— Но при этом он никогда не ожесточался. Он был таким добрым и примерным мальчиком! Вот вы говорите, шо было ли в нем шото особенное? Марик вырос очень замкнутым человеком. Если он и любил кого-то, то вытащить из него это было невозможно. Он никогда не ластился ни к кому. А из всех родственников он больше всех любил тетю Фаню. Это которая сейчас в Австралии. Мне он почти не звонит. А вот тете Фане звонит чуть ли не каждую неделю. А я шо? Я не обижаюсь. Позвонит раз в месяц — и то хорошо. А что можно было ожидать после той истории…
— Так он вам звонит?
— Очень редко. Узнает, как мое здоровье, а что мне, старому человеку от жизни надо? Немного внимания. И ничего больше. Знаете, последних два месяца он звонил намного чаще. Почти что каждую неделю. Особенно пока я тут не устроилась, а как устроил меня в санаторий, стал немного реже звонить. Знаете, в моей жизни осталось так мало жизни, что хочется слышать родного человека немного больше. И шо я могу ему рассказать? У меня ведь остались только воспоминания. А про болячки ему слышать, думаю, не слишком-то приятно.
— А где он находится?
— В смысле?
— Ну, город, страна, он ничего вам не говорил про это?
— Вы знаете, Марик очень осторожный и замкнутый мальчик. Он никогда ничего такого не говорит. Он не любит распространяться о своих маршрутах, о странах, где тон побывал, хотя я знаю, он объехал пол-мира. Как-то он показывал мне свои фотографии, это было два года назад, когда он навестил бедную, выжившую из ума женщину. Так там он повсюду — и в Африке, и в Америке, и в Тибетских горах. Знаете, я не люблю его расспрашивать, если мальчику что-то там неприятно. Хорошо, что звонит. Да, вот так и доживаем.
— И еще один вопрос. Вы не знаете, где сейчас находится Фаина Креймер?
— Фаня? Фаня. Вы знаете, между нами всегда были сложные отношения. Она меня называла только библиотечной крысой. И она не понимала, как можно работать библиотекарем в глубинке. Она всегда была удачливее и обеспеченнее меня. Может быть, потому шо у нее был такой веселый характер. Но шо я вам скажу, послушайте меня, молодой человек. Если ты вышла замуж за директора базы это не означает, что ты выиграла счастливый билет. Павел ее бил, наверное, знал за что, да еще и пил безбожно. Он и умер от пьянки. А Фани укатила в Австралию.
— А вы почему не эмигрировали?
— А я старая упрямая кляча решила, шо умру здесь, где могилы моих родителей. Я так решила. Так зачем мне шото менять?
— Простите…
— Ах, ничего, ничего. Когда я еще пройду с таким симпатичным молодым человеком по парку? Вспомню молодость. Ах, да, Фаня… Она недавно звонила мне. Ви знаете, она почти никогда не звонит мне — у нас были остаются сложные отношения. Так она позвонила и сообщила, что Марик устроил ее на лечение в какую-то жутко дорогую клинику, кажется, в Швейцарии. Нет, глупости. Она сказала «в горных Альпах». Вот, это будет точнее. Это уже я, старая вешалка, придумала вам тут про Швейцарию.