Наконец 22 февраля 1824 года в Кано прибыл гонец от султана Сокото с повелением направить Клаппертона в столицу государства, снабдив его всем необходимым для этого путешествия. 16 марта лейтенант Клаппертон без особых приключений прибыл в Сокото. Большая толпа народа собралась посмотреть на европейца— первого, которого видели в этих краях. «Все — и молодежь, и старики — сердечно приветствовали меня», — отмечает лейтенант. Путешественник был препровожден в дом «везира» (так он передал местный титул гададо), а на следующее утро шотландца принял сам Мухаммед Белло, сын и преемник Османа дан Фодио, вступивший на престол вновь созданной державы Сокото еще при жизни отца, в 1809 году.
«Он сидел на небольшом ковре, между двумя колоннами, поддерживающими потолок, — рассказывает Клаппертон. — И стены, и колонны были выкрашены белой и голубой краской. У задней стены было сооружено нечто вроде камина. По обе стороны от него стояли кресла. На одном — железная лампа… Султан приветливо осведомился о том, как я перенес путешествие». Потекла беседа о Европе, о религии, астрономии, философии и других предметах, интересовавших «повелителя правоверных», который, в частности, поразил лейтенанта отличным знанием различных религиозных течений и ересей европейского средневековья, таких, например, как несторианство или социнианство[49].
Как и ал-Канеми, правитель Сокото уделил Клаппертону большое внимание и проявил, казалось бы, полное понимание задач «миссии в Борну». Он возвратил лейтенанту даже дневник и другие бумаги его ненавистника Денэма, захваченные у того во время злосчастного похода в Мандару. Однако при этом не преминул выразить недоумение по поводу того, зачем потребовалось английскому путешественнику участвовать и набеге на территорию его, Мухаммеда Белло, государства[50].
Во время первых бесед султан обещал оказать помощь в достижении основной цели миссии — Нигера и разрешил посетить Яури и Нупе.
При дворе Белло, который сам был высокообразованным для своего времени человеком и покровительствовал наукам и искусствам, находилось много ученых, путешественников, торговцев из других африканских стран. Клаппертон воспользовался этой возможностью, чтобы расспросить их о Нигере. Весьма уважаемый араб Мухаммед Гумсу, который прожил несколько лет в Яури[51] и провел три года в плену у йоруба, на правобережье Нигера, сообщил, что Кворра впадает в море у Фунды, немного ниже города Раки[52]. Эти сведения подтвердил и сам Мухаммед Белло, который, как записывает гость, «начертил на песке направление Кворры и сказал, что она впадает в море у Фунды». Клаппертон попросил сделать для него карту, что ему и было милостиво обещано. Однако, когда спустя месяц карта была готова, лейтенант обнаружил, что она совсем не подтверждает сведений, сообщенных ему ранее Гумсу и султаном. На этой карте Нигеру к югу от Нупе было придано восточное направление, со всей очевидностью ведущее к Нилу. Дабы не возникало на этот счет никаких сомнений, к карте было приложено пояснение: «Это — река Кворра, которая достигает Египта и называется Нилом». Таким образом, карта противоречила всему тому, что говорили до этого Клаппертону и что он сам узнал позднее.
Тем не менее путешественник все же предугадал правду — Нигер несет свои воды в Бенинский залив. Впервые о предположении Клаппертона, что «Нигер Парка впадает в Атлантический океан через многочисленные рукава Рио Формозо[53]», упоминает Денэм в письме из Мурзука, отправленном на обратном пути 26 ноября 1824 года. В то же время в записках самого Клаппертона о посещении Сокото нет никаких замечаний на этот счет. Разумеется, на первый взгляд это может показаться странным. Здесь возможны два предположения: либо Клаппертон воздержался от такого рода высказываний, зная, что его точка зрения противоречит научным взглядам Барроу (от которого зависла публикация дневников), либо при подготовке к печати абзацы, содержавшие эти сведения, были опущены опять же по указанию Барроу. Так или иначе, научной объективности и на сей раз пришлось потесниться перед соображениями, довольно далекими от науки.
Между тем благосклонное поначалу отношение султана Белло к путешествию Клаппертона на Нигер переменилось. Обстановка во всей фульбской державе осложнилась.
В течение всех двадцати лет своего самостоятельного правления (он умер в 1837 году) Мухаммед Белло стремился к консолидации власти на территориях, завоеванных его отцом. Однако уже ко времени прибытия в Сокото Клаппертона наметилось начало распада обширной «империи». Многие древние города государства хауса, даже небольшие и расположенные неподалеку от столицы, пытались сбросить власть фульбской знати. В Кебби, лежащем между Сокото и Нигером, борьба против Белло не утихала вплоть до 1831 года, причем чуть было не привела к его свержению. Восстание вспыхнуло в Нупе, и султан в течение нескольких лет не мог подавить его.
Надо сказать, что лейтенант Клаппертон очень высоко оценил своего гостеприимного хозяина. Не обладай Ислло качествами талантливого государственного деятеля и блестящего администратора, отмечает путешественник, распад государства произошел бы уже в его правление.
Об уме и дальновидности правителя Сокото свидетельствовало и то, что он верно определил истинные цели, которые преследовало британское правительство, отправляя в Центральный Судан и к нему в Сокото свою миссию. На редкость осведомленный для своего времени и своей культурной среды человек, он знал достаточно хорошо о том, каким путем Англия установила господство в Индии. То же может случиться и с его с страной — таков был неизбежный вывод, к которому приходил Белло. Это-то соображение и имело печальные последствия для британских путешественников[54].
Султан боялся проникновения европейцев и поэтому сделал все от него зависящее, чтобы помешать Клаппертону выйти к Нигеру у Нупе.
В то же время в течение долгих бесед, которые велись между Белло и Клаппертоном, последнему дали понять, что в Сокото будут приветствовать установление дружественных отношений с Англией. Султан выразил желание, чтобы из Англии в его страну присылались промышленные изделия. Просил он также направить врача и обещал допустить английского резидента к морской порт Раку. В вопросах, которые не касались Нигера, султан довольно охотно шел навстречу пожеланиям Клаппертона. Он поведал ему, в частности, все, что знал о судьбе Парка, и даже подарил рукопись написанной им самим книги по истории и географии султаната Сокото.
Хью Клаппертон так и не попал на Нигер: султан не дал ему разрешения на эту поездку, мотивировав свой отказ традиционным образом — тем, что она-де чревата большими опасностями для гостя. 4 мая Клаппертон покинул Сокото. С собой он увозил письмо Белло к королю Георгу IV; султан просил направить «британский корабль в гавань Раку и с ним прислать две пушки, запас пороха, снарядов к ним, а также несколько мушкетов». Так же как и шейх ал-Канеми, султан надеялся использовать контакты с Европой прежде всего для расширения своих военно-административных возможностей. Это было тогда самой важной заботой обоих правителей.
Два месяца добирался путешественник обратно и Куку. Он прибыл сюда 8 июля. А через несколько дней возвратился в столицу Борну и Денэм. Клаппертон сообщил ему о том, что султан запретил продолжать путешествие к Нигеру.
Казалось бы, Денэм, которому была поручена специальная задача — отыскать и обследовать Нигер, — должен был иметь больше желания (а следовательно, и шансов) открыть действительное направление реки Однако на деле оказалось, что майор заинтересован в осуществлении плана своего собственного возвращения домой куда сильнее, чем в достижении поставленных перед ним исследовательских целей. Несомненно, на его решение о скорейшем выходе в обратную дорогу могли повлиять отношения с компаньонами, испорченные, правда, по вине самого же Денэма. Так или иначе, а он давно уже строил планы обратного пути через Каир, что избавило бы его от «нежелательных» попутчиков. Еще на пути в Феццан в письме из Триполи 9 сентября 1822 года Денэм выдвигает эту идею. Через полгода он вновь к ней обращается. Не обнаруживая особого желания заняться поисками Нигера, майор 26 марта 1823 года сообщает министру колоний, что подготавливает возвращение через Вадаи и Дарфур. Батерст вновь напоминал ему, что «важнейший вопрос, который должна решить миссия, — это определить направление реки… до ее устья или слияния с Бахр-эль-Абьядом»[55].
49
Приверженцы несторианства (по имени константинопольского патриарха Нестория, смещенного Эфесским церковным собором и 401 году) отделяли божественную сущность Христа от человеческой. Социнианцы, последователи итальянского теолога Ф. Социни (вторая половина XVI века), выступали против догмата Троицы.
50
Султан считал Мандару частью державы Сокото, хотя фульбе смогли захватить лишь некоторые районы этой страны.
51
Гумсу как раз находился в Яури в то время, когда туда прибыл Парк в 1805 году. Арабский торговец подтвердил рассказ Исаака о трагической гибели путешественников на порогах у Бусы.
52
Фунда (более известна как Панда) была расположена в двадцати милях к северу от слияния Нигера с Бенуэ (разрушена фульбе около 1840 года). Большой торговый город Рака находился в тридцати милях вверх по реке от Раббы и был разрушен во время войн между фульбе и нупе в период между 1825 и 1830 годами.
54
Белло направил правителю фульбе Масины — шейху Ахмаду (бывшему в свое время учеником султана) послание, в котором советовал остерегаться европейцев; это стало одной из причин трагического конца второй экспедиции Лэнга, о чем у нас еще будет речь.
55
Бахр-эль-Абьяд (или Белый Нил) тогда еще тоже не был точно нанесен на карту. Одни помещали его истоки на юге Дарфура, другие считали, что Нигер, составляя его верхнее течение, течет от Томбукту к востоку через континент, и называли его на этом участке Нил-эль-Абид или Нил-ас-Судан.