Выбрать главу

Литераторы спешат, выполняя «социальный заказ» — писать антирелигиозные брошюрки.

Наряду с огромным количеством литературного хлама неожиданно появляется повесть «Чудотворная», принадлежащая перу действительно талантливого писателя Владимира Федоровича Тендрякова. В этой атмосфере всеобщего хамского наступления на религию и крикливой антирелигиозной пропаганды происходит уход из церкви проф. Осипова — крупного деятеля и образованного богослова. Этому событию придавалось большое значение.

Все газеты напечатали текст его отречения с самыми лестными комментариями.

«Советская Россия», которая отличалась особым антирелигиозным ражем, даже посвятила новому «антирелигиозному светилу» передовую статью, в которой отчитывала тех партийных работников, которые не уделили этому «событию» должного внимания.

Начались по всей стране гастроли Осипова…

Слушатели и читатели Осипова не были, конечно, посвящены в «закулисную» сторону его отречения. А подоплека его отречения была следующая.

Осипов — выходец из Эстонии, сын русских эмигрантов; с самых ранних лет был одержим карьеристским зудом. Наряду с учением в духовной семинарии он занимался «общественной работой» — принимал активное участие, а затем был председателем Прибалтийского Христианского Студенческого Союза, который занимал отчетливо выраженную антисоветскую позицию. Осипов выступал с антисоветскими докладами и писал антисоветские статьи. Надо, однако, сказать, что литературного дара он не имел. Хороший, хлесткий оратор, митинговщик, талантливый лектор, он писал плохо, и от его статей всегда веяло бульварщиной и дурным вкусом («бойкое перо»). Незадолго до войны он был рукоположен в священники и служил в одном из провинциальных городов Эстонии. После начала войны он был взят в армию, некоторое время был в глубоком тылу старшиной, а затем (после «конкордата» в сентябре 1943 года Сталина с Митрополитом Сергием) объявил начальству о своем сане и был (в качестве священнослужителя) освобожден от военной службы.

После этого он служит священником в городе Перми, а после открытия в Питере Духовной Академии в 1945 году он перекочевал на берега Невы и был назначен инспектором и преподавателем Ленинградской Духовной Академии. Он сразу завоевывает авторитет среди своих слушателей. Это было, впрочем, нетрудно: на сером фоне тогдашних преподавателей немудрено было блистать. Остальные преподаватели были из посредственных выпускников старых академий, которые 30 лет сидели в завхозах и счетоводах.

Александр Александрович Осипов был эпикурейцем, любил хорошо пожить, собирал ценные коллекции и был «бонвиваном». В его личной жизни был надлом: это сыграло впоследствии роковую роль в его судьбе. После того как он очутился в России, его жена осталась в Эстонии, в оккупации, а затем уехала в обозе отступающей немецкой армии на Запад. А. А. Осипов оказался соломенным вдовцом. Будучи православным священником, он не мог жениться вторично. В конце концов, после долгих прелиминариев, Патриарх Алексий разрешил ему второй брак, но с пожизненным запрещением в священнослужении. Этим-то и воспользовались господа из КГБ. В конце 1958 года А. А. Осипов был вызван к уполномоченному КГБ, ведающему церковными делами.

Тот сразу начал разговор напоминанием, что один из коллег Осипова проф. Иванов недавно был уволен из Академии, так как был некоторое время на оккупированной немцами территории под Ростовом.

Это — преамбула. Затем короткое упоминание о прошлом Осипова. И заявление: «Вы понимаете, Александр Александрович, что мы не можем вас оставить в Академии. Что вы думаете делать теперь? Если бы вы не были пожизненно запрещены Патриархом в священнослужении, вы могли бы идти на приход служить священником. А теперь этот путь для вас закрыт».

Профессор смущенно молчит. И тут работник КГБ приходит к нему на помощь. Осторожно он подсказывает ему мысль об отречении.

Семя пало на подготовленную почву. Через месяц Осипов отрекся от веры. Весной 1959 года во всех газетах появилась статья. Он и здесь остался верен своему обычному бульварному стилю. Статья начиналась таким образом: «Да, да, это я, протоиерей, профессор…» — и далее перечисление всех его титулов. А затем изготовленное по шаблону отречение.