Отца Иоанна Борис Михайлович знал и лично. Он приезжал в Самару. И у моего друга в памяти сохранилось, как пригласили отца Иоанна к княгине Хованской в имение. Княгиня была тяжело больна какой-то странной болезнью. Целый год она не вставала с постели, чувствовала страшную слабость.
Отец Иоанн приехал, возложил на нее руки и начал молиться, как бы требуя у Бога: «Ты дал ей жизнь. Ты должен дать силы нести эту жизнь». Но вот молитва окончена. Отец Иоанн хочет снять руки с головы болящей. Но она берет его за рукав рясы:
«Батюшка, продолжайте молиться. Я чувствую, как с этой молитвой силы в меня вливаются». На другой день она встала с постели, сидела за столом, хозяйничала.
В этом же доме произошел еще один замечательный случай. Разумеется, все слуги и домочадцы подходили к отцу Иоанну под благословение. И вот, подходит к нему старая, но очень бодрая нянька. Отец Иоанн смотрит пристально ей в глаза. И говорит, как бы обращаясь к себе: «Бедная ты, моя бедная». Она замечает: «Почему? Я очень хорошо себя чувствую. Собираюсь в Иерусалим».
Отец Иоанн тихо и грустно качает головой: «Нет, о небесном Иерусалиме тебе надо думать, а не о земном. Давно причащалась?»
«В Великом Посту, батюшка». — «Причастись завтра». Причастилась. А через три дня, к всеобщему изумлению, поднимаясь по лестнице с посудой, упала. К ней подбежали. Оказался удар. Скоропостижная смерть.
Одиннадцатый год уже пошел и со дня смерти Бориса Михайловича. И никогда его не забываю. Вся старая Россия, Русь, для меня воплотилась в нем. Веселый, добродушный, с чувством юмора и сама доброта. Много было у него веселых воспоминаний, но много пришлось пережить и несчастий, и посещали его также и мистические переживания.
Расскажем обо всем по порядку. Веселые воспоминания. В столыпинские времена ездил он по помещикам, договариваться об отрезках земли «на отруба». Часто находил потом у себя в кармане деньги (взятки), всегда вносил их на благотворительные дела, квитанции отсылал помещикам. Поступал по справедливости.
Однажды приезжает к одному помещику, брату княгини Хованской, не титулованному, но очень богатому, хорошего дворянского рода. Помещика нет. В отъезде. Его встречает старая знакомая, экономка, некрасивая, простая баба.
«А, Марья. Ну как, не покрасивела? Ну-ка, давай мне умыться с дороги». Та с ужимкой: «Сейчас скажу, чтоб вам подали умыться». — «Еще что? Сама подай. Да живо».
Через два часа приезжает помещик, и выясняется, что он… женился на экономке. И Борис Михайлович столь непочтительно говорил с хозяйкой дома, новоиспеченной помещицей. Конфуз.
«Вы извините, что я так к вам обратился». — «Ничего, ничего, — ответила, краснея, помещица, — мы ведь старые друзья».
Впоследствии Борис Михайлович, будучи у княгини, сказал, что он был у ее брата и видел его жену. В ответ — холодный взгляд, молчаливое запрещение говорить на эту тему.
Переживания мистические. Они тем более интересны, что Борис Михайлович был абсолютно здоровым человеком, лишенным какой бы то ни было экзальтации, типичным сангвиником. Во время войны, в 1942 году, голод. А надо кормить семью: жену и сына. Поехал в город Ставрополь, городок Самарской губернии, где у него сохранились старые связи. Решил взять место завхоза. Должность доходная. Да уж очень не подходящая для старого интеллигента: надо воровать, давать взятки и принимать их.
Засыпает. И видит во сне покойную мать. Она говорит: «Пойди к Егорову». — «Зачем? И куда?» «Он работает в горсовете. А обо всем я позабочусь». Пошел. Видит Егорова. Старого знакомого, которого давно потерял из виду. Тот к нему: «Слушайте! Вы мне всю ночь снились. Проснулся и подумал: вот человек, который мне нужен. Но где он, не знаю».
«А что такое?» — «Да нужен мне человек, который ведал бы помощью детям фронтовиков. Некого поставить, все воры… А я дам карточку первой категории. И продуктами, пайками обеспечу. Слушайте, давайте, принимайтесь, — по рукам». Ну, и по рукам. Стал Борис Михайлович инспектировать семьи фронтовиков. Но вот беда, надо обходить их с утра, а хлебный магазин работает только до одиннадцати. Очереди огромные. И остается мой Борис Михайлович без хлеба.