Так протекала внешняя церковная политика, бурная и извилистая, как всякая политика, в начале шестидесятых годов.
Основная деятельность Никодима была, однако, не в Москве. Центр тяжести его деятельности лежал за границей. Никодиму поэтому часто приходилось гастролировать в заморских странах, и здесь ему приходилось иногда выслушивать не очень приятные вещи. Он выслушивал их с самообладанием. Вот, например, он в Вашингтоне. Там проводится пресс-конференция. Первым выступает представитель агентства Херст.
Вопрос: «Скажите, Ваше Преосвященство (далее подчеркнуто деловым тоном), с какого времени вы являетесь агентом КГБ и как это удается вам совмещать с священнослужением?»
Делегация Русской Церкви, состоящая из 20 человек, уставилась на Никодима. У всех мелькнула мысль: «Сейчас встанет и уйдет, уйдем и мы все».
Все юпитеры и фотоаппараты были направлены на Митрополита. Ни один мускул не дрогнул у него на лице. Спокойно он ответил:
«Я не служу в этой организации. Следующий вопрос».
Вздох облегчения у членов делегации. Далее пошли рядовые вопросы.
Другой раз в Упсала (Швеция), где происходила очередная сессия Всемирного Совета Церквей, когда Митрополит шел вместе со своим помощником из собора, перед ним несли плакат: «Никодим и его помощник — агенты КГБ».
Другой деятель, принимавший некоторое участие в организации Отдела, Владыка Киприан, не отличался подобным самообладанием. Наоборот, он славился своими бесцеремонными и бестактными выходками. Так, еще будучи протоиереем, он был послан в Софию для контактов с местным духовенством. Он начал свою речь, к всеобщему удивлению, следующим образом:
«Вы считаете меня агентом КГБ и не верите ни одному моему слову». Далее пошла речь о преимуществах положения церкви в Советском Союзе. После речи Владыка Киприан (тогда еще отец Михаил Зернов) обращается к одному из протоиереев с победоносным видом, видимо, ожидая комплиментов: «Ну, как?»
Ответ: «Вы же, отец Михаил, не опровергли заявления, сделанного вами в начале речи». Действительно, не опроверг.
Вскоре, однако, отец Михаил, преобразившийся в архиепископа Киприана, оставляет на время дипломатическое поприще и становится «министром внутренних дел». Здесь он также не стяжал особых лавров. Нельзя сказать, что его не любили: он был человеком незлым и никому особого зла не делал. Однако отношение к нему было ироническое. За ним прочно укрепилась кличка «Мишель с Ордынки».
Однажды он сильно повздорил с одной из машинисток и громко закричал: «Вы что не видите, что разговариваете с архиереем?» И вдруг оглушительный ответ: «Какой вы архиерей, вы — Мишель с Ордынки».
«Я вас выгоню!» — бешено заорал Киприан и ушел к себе в кабинет, хлопнув дверью. И никого не выгнал. Все кончилось мирно и тихо.
Другой раз, когда он стоял в коридоре, мимо него продефилировал какой-то человек.
Вопрос: «Откуда вы?»
«Из Рязани, приехал за свечами».
«Вы что не видите, что стоит архиерей? Почему не подходите под благословение?»
И опять оглушительный ответ: «Архиерейского поведения не вижу».
«Я вам покажу!» — и ушел к себе в кабинет звонить по телефону в Рязань. Сидел у телефона полдня. Не дозвонился. Затем ему это надоело. Он остыл. И бросил звонить. Дерзкий рязанец остался безнаказанным.
Точно так же он испортил отношения с Митрополитом Пименом. Опять-таки ничего плохого он ему не сделал, но однажды, когда речь зашла о закрытии одного храма, он имел в присутствии Патриарха бурный разговор с Митрополитом, во время которого в очень грубой форме выразил невысокое мнение об умственных способностях своего собрата и сослужителя. Этого тот ему не простил, и долгое время после этого, когда Киприан звонил по телефону к Владыке Пимену, тот, заслышав его голос, молча бросал трубку.
Тем не менее человек он все-таки неплохой. Добрый и щедрый. Всякому поможет. Когда видит человека в горе, утешит. Когда ему в его приходе на Ордынке некоторые почитатели и почитательницы совали деньги, он всегда отвечал: «Я богаче тебя. Лучше купи на эти деньги то-то и то-то» (смотря по нуждам дарителя).
Управляющий делами Патриархии — это высшая точка (во всяком случае, покамест) карьеры Преосвященного. Потом начался спад. В августе 1962 года умер Митрополит Крутицкий Питирим. Святейший в этот жаркий месяц находился в своей летней резиденции в Одессе. Отпевание в Успенском храме бывшего Новодевичьего монастыря совершали епископы, присутствовавшие в Москве, во главе с Митрополитом Ленинградским Пименом. Во время заупокойной литургии, на запричастном стихе, выступил с поминальной речью архиепископ Киприан.