В поисках одиночества
1
- Ты счастлива? - А что такое счастье? - Ты права... Кто знает, что это такое? Может быть, держаться над пропастью.
Эрих Мария Ремарк «Жизнь взаймы»
Магазин одежды «Галатея» был почти пуст - ни одного покупателя, ни одного случайно забредшего вечернего гостя. Рабочий день подходил к концу, и я с нетерпением ждал воскресенья, которое собирался провести, не изменяя традициям, в старой доброй компании со своим лучшим другом алкоголем.
Лиза попросила меня постоять на кассе, а сама пошла к хозяйке.
Хозяйка салона, так сказать моя начальница - женщина лет сорока, толстая как боров, но всегда шикарно одетая. Она не была обделена внимание мужчин (в основном, конечно, это были вдовцы из серии «за 50»). Они находили в этой фигуристой карге кокетку, которую нужно завоевать. Кокетку, через которую можно окунуться в любовные воспоминания об утраченной молодости и хоть ненадолго почувствовать себя вновь молодым и горячим. Она любила покричать на продавщиц, зная, что они бояться потерять это место, а значит, и не будут жаловаться. Причиной этого мог быть любой даже самый мелкий пустяк. Подчиненные привыкли к её характеру и молчаливо принимали на себя любые оскорбления, словно это входило в их профессиональные обязанности. Я единственный работник салона - мужчина, имел здесь положение особенное, но отнюдь не привилегированное. Я знал, что могу вылететь отсюда бескрылой птицей в любой момент, поэтому старался работать качественно, общаться с покупателями культурнее и не привлекать к себе особого внимания. Я и попал сюда лишь потому, что хозяйка эта - хорошая знакомая моей бывшей жены.
Я стоял у кассы как солдат на своем посту, уткнувшись взглядом в часы и, шевеля губами, отсчитывал секунды до прихода моей смены, то есть окончания рабочей недели. Невысокая девушка в белом пуховике вошла едва заметно, тихим шагом прошла к висевшим на вешалке платьям и, взяв одно из них, направилась в примерочную. Минут через 10 она вышла в голубом платье и, встав у большого зеркала, с улыбкой смотрела на свое отражение в нём. Очнувшись, я оторвал взгляд от часов и взглянул на девушку - голубое платье ей очень шло или, я ничего не понимал в одежде.
Постояв еще пару минут, девушка вернулась в примерочную и, переодевшись, не оглядываясь, вышла из магазина.
Я снова взглянул на часы, висевшие напротив. Тут я увидел Лизу. «Вот и всё, - вздохнул я, - Можно уходить».
Я поднялся на четвертый этаж. Открыв дверь, я повесил ключи на гвоздь и, раздевшись, прилёг на кровать. Я лёг, чтобы спокойно помыслить о величайшей бессмысленности своей жизни, о времени, которое уходит и я рад тому, что оно уходит. О женщинах, которые меня давно не привлекали и не манили, и о мужчинах, в которых я видел лишь собутыльников, но никак ни друзей. Я лежал с закрытыми глазами и постепенно мутные мысли убаюкивали меня. Я усыпал, не замечая этого. Иногда я просыпался, в холодном поту, чувствуя, что только что провалился в бездну. Я приподнимался и оглядывал грязную темную комнату. А я собственно где?!
2
Воскресное утро не часто обещает здравствовать и это утро не стало исключением. Я просыпаюсь с зудящей головной болью, словно после большой вечерней попойки. Встаю с дивана, и, зевая, иду на кухню. Я подхожу к газовой плите и зажигаю конфорку; взяв со стола ржавый еще советский чайник, ставлю его на плиту. Холодно. Я медленно подхожу к холодильнику фирмы «Союз», достаю оттуда полбутылки «Старорусской» и, не утруждая себя поиском стопки, делаю большой глоток из горла. Чайник вскипел. Я поворачиваю ручку на плите и снимаю его с газа; вытаскиваю чашку из шкафа и готовлю себе кружку горячего кофе, затем медленно пью её, глядя в окно. Мне стало гораздо лучше то ли от кофеина, то ли от того, что водка, наконец, возымела эффект и я слегка опохмелился. Я вернулся в комнату, чтоб поваляться на постели и убить немного времени, а если повезет то и уснуть.
Прошёл час, все попытки уснуть оказались безрезультатны. Я встал, побрился и выглядел уже не как бомж, а как очень даже интеллигентный маргинал. Мне стало скучно, я взял книгу. Прочитав пару абзацев, почувствовал смесь духоты и тошноты. Одевшись, я вышел прогуляться.
Финансы запели знаменитый марш Шопена и потому, постояв немного у витрин с алкогольной продукцией, я стал заниматься тем, что не требовало никаких затрат - ходьбой по улицам города без цели и без дела.
Проходящие мимо меня люди никак не волновали меня. Они были другими. Они умели употреблять своё свободное время в полезном деле или хотя бы для отдыха и получения удовольствия. Я же видел в непостоянном времени стук часов, который не предвещал ничего хорошего, но и не нёс ничего плохого. Отрешенное время жило отдельно, посмеиваясь над беглецами, пытающимися его догнать или убежать от него. Я всегда знал, что нельзя доверять календарю. Числа на нём могут поменяться в любой момент. Дни станут неделями, недели месяцами, а месяцы годами и наоборот. Ведь, время не укладывается ни в какие теории относительности.