Мужчина за шестьдесят, прическа — горшок, белый в грубой рубахе. Во взгляде радость, интересно с чего? Пытаюсь улыбнуться в ответ, получается плохо. Левая сторона лица онемела. Чтобы начать разговор неплохо прочистить горло, оно пересохло. Пробую откашляться, чем вызываю беспокойство на лице мужчины. Он убегает куда-то с криками:
— Он очнулся, он очнулся, лекаря.
Слышу удаляющийся топот, пытаясь проанализировать произошедшее. Топот ног громкий, значит обувь грубая, не мягкие тапочки точно. Голос обыкновенный, мужской. Язык! Твою мать, язык чужой, совершенно незнакомый, но я его понимаю. Зашибись, вот это подарок судьбы, я теперь что все языки буду понимать? В предыдущий раз я даже каркал не по-нашенски, хотя думал, что говорю по-русски. Теперь осталось придумать, что говорить. Спрашивать кто ты нельзя ни в коем случае, башку вмиг отчекрыжат, проходил. Неприятное ощущение, но для коллекции ощущений пригодится. Однако, с иронией у меня все в порядке. Я однозначно привыкаю к переменам в жизни. Для полного комплекта правда не хватает четвертования, но я ведь снова жив, значит, новая казнь не применет меня порадовать.
— Он очнулся, — раздается вслед за шагами знакомый голос. Шаги нескольких человек в комнате, голову поднять не пытаюсь, нет сил. Надо мной появляется новое лицо. Мужчина около тридцати, прическа под горшок, реально. Впечатление, что одели миску на голову и все по кругу обстригли. Рубашка на теле из материала покачественнее, чем у первого. На лице аккуратная бородка, глаза умные, серые, взгляд проницательный. Есть в глазах нечто такое, задор что ли? Человек явно полон энергии и жизни.
— Как самочувствие? — обращается мужчина ко мне. Вот теперь задачка, как отвечать? Лучше начать со знакомства, только на этот раз я буду хитрее.
— Кто я? — надеюсь, за такой вопрос не четвертуют.
— Рик, ты что, не помнишь, кто ты? — на лице мужчины смятение. Похоже, четвертовать меня не будут.
— Нет, а кто ты? — решаюсь на вопрос.
— Я Энарон, твой друг. Ну, вспоминай, — глаза полны надежды.
Мне жаль этого Энарона, но я ничего не смогу вспомнить. Даже нечего пытаться, это не мое тело, откуда взяться воспоминаниям. Хотя, начал я с правильного вопроса, на амнезию покатит в самый раз.
— Не помню, прости Энарон. Что со мной?
— Тебя медвекот неудачно подрал, ты чуть не умер.
Твою мать, я реально представил этого зверя. Мдвекот вызвал в мозгу зрительную ассоциацию. Хотя в произношении название звучало, как каарах, мозг перевел медвекот — почему? Потому, что эта нечто среднее между медведем и крупной кошкой типа тигра. Где-то я такого зверя видел, только где не могу вспомнить. Ничего, еще не вечер.
— Его убили?
— А то, твои ребята молодцы, жаль, что с тобой так получилось.
— Ничего не помню.
— Ваше высочество, позвольте мне, раздался голос сбоку.
О как. Со мной разговаривал некто очень высокого ранга. Король, принц, высокородный из знати? Ладно, потом разберусь, главное ко мне отношение благосклонное.
— Ты меня узнаешь? — высунулся высокий, худощавый мужчина болезненного вида в возрасте.
— Нет.
— Я Марвин, лекарь его высочества. Хорошо, что ты очнулся, я думаю, дальше дело пойдет на поправку. Сейчас я дам тебе сонный чай, чтобы ты спал, только вначале тебе нужно немного поесть.
— Сколько я здесь лежу?
— Неделю. Сейчас принесут кашу и молока с медом, тебе обязательно надо поесть.
Если откровенно, есть не хотелось совершенно. Не знаю, как меня тут кормили неделю, но аппетита у меня не было. Мне хотелось побольше расспросить, но Марвин выпроводил всех прочь. Лекарь сам стал кормить меня с ложечки. После горячего, сладкого молока, в горле пропала сухость. Каша была жидкой, сваренной на воде, глотать ее получалось без затруднений. Как ни старался доктор, много съесть у меня не получилось. Зато его усилиями молоко пришлось выпить все. Меда туда положили, не жалея, сахар организму нужен, понятное дело. На закуску лекарь заставил меня выпить немного горькой настойки.
— Ну вот, молодец. Сейчас ты уснешь, а я пущу тебе дурную кровь.
— Нет, — запротестовал я, борясь с навалившейся усталостью. Глаза сами закрывались, вопреки моему слабому сопротивлению. Лекарь идиот, бесполезно пускать кровь, темнота. Зато понятно, что я в каком-то средневековье с отсталой медициной.
— Рик, — раздался рядом громкий голос. Запах немытого тела шибанул в нос. Оттолкнув доктора надо мною склонился бородатый мужик. В глазах искренняя радость и надежда. — Мы просили богов, чтобы они оставили тебя с нами, — радостно сообщил он. Я улыбался в ответ. Не знаю, мужик, твоего имени, но я тебя узнал. Так с улыбкой на лице я отключился под действием сонного настоя. Как бородатый препирался доктором, как мне пускали кровь я не чувствовал, Рик спал.