Хочешь не хочешь, а будешь продумывать каждый шаг. Если бы ещё произошедшее ранее не толкало вперед, не давая время подумать и выбрать другой, более мирный путь.
— Эм… — Соня растерялась, удивившись, что я так легко согласился. — Что-то я разговорилась.
В этот момент один из торговцев вышел из здания. Соня так и не услышала, что встреча с ней изменила меня.
— Едем за ним, — сказал я вместо того, что собирался.
— Рано он домой собрался. — сказала Соня, когда тот, за кем следили, сначала заехал в магазин и набрал продуктов, а потом припарковался возле многоэтажного дома.
— Не думаю, что у них есть график.
Дом ничем не выделялся. Самый обычный, в Низинах сотни таких. Старая облицовка, маленькие окна, давно умершие клумбы под окнами. Как-то странно, что повелитель разума живёт в настолько сомнительном месте. Хотя где ему ещё жить? Если все повелители, со всего мира, устремятся в самые лучшие места, то их там… Сожрут.
— Соня, тебе сейчас лучше выйти и отойти подальше.
— Что ты задумал?
— Соня… — надавил я голосом, видя, что мужчина закончил парковаться и вот-вот выйдет из машины.
Вышел он до того, как девушка послушала меня. В этот момент, сосредоточившись, я применил на нём навык дуэли. Почти ничего не изменилось. Если не знать, что это моё воображение, то и не заметишь, что реальность расплывается и многих деталей не хватает.
Сам же повелитель выбрался из тачки — и в этот момент зазвонил его телефон.
— Слушаю, — ответил он.
— Мне ваш номер дал знакомый. Сказал, можете помочь.
— Смотря с чем, — осторожно ответил мужчина.
Телефонные звонки — самая неудобная штука для паразитов. В мысли не залезешь, чувства не прощупаешь. Говорил я с ним изменённым голосом отца — взрослого мужчины с располагающими бархатными нотками.
— Хочу сделать подарок кое-кому, — ответил я неопределенно. — Связанный с живописью.
— Если вам нужны картины…
— Мне нужен талант, — сказал я прямо.
Не зная, как именно эти ребята ведут дела, я понятия не имел, как строить беседу, и импровизировал на ходу.
— Если вам порекомендовали нас, то должны были сказать, как осуществляется продажа.
— Вы про аукцион? Нет времени ждать. Вы делаете исключения?
— Очень редко.
— Понимаю. Назовите свою цену.
Мне повезло, что этот мужчина остановился и не стал заходить в дом. Улицу-то я видел, а подъезд — нет. Сразу бы нестыковки заметил.
— Мы рассчитывали продать за два миллиона на аукционе. Если не выставим товар, понесем репутационные убытки.
— Четыре миллиона? — спросил я, про себя удивившись порядку цен.
Так сразу и не скажешь, много это или мало. Кому-то на всю жизнь хватит за глаза.
— Если вы готовы, это можно обсудить. В каком городе находитесь? Сможете подъехать?
— Мой человек подъедет. Назовите адрес.
Самое поразительно, что он назвал. То место, откуда уехал недавно, то есть их офис.
— Последний вопрос… — внутренне я подобрался. — Товар есть в наличии?
— Конечно, с чем же мы собираемся участвовать на аукционе, — удивился мужчина вопросу.
В этот момент я понял, что он никакой не гений преступного мира, раз так легко попался на мою уловку.
— До встречи, — сказал я и закончил воображаемый звонок.
Телефон он убирать не стал. Пощёлкал там чем-то и попытался позвонить. Я узнал, что хотел, и вышло куда удачнее самых смелых ожиданий, но вдруг ещё что полезное получится выведать?
— Да, — сказал я.
Это место позволяло мне создавать что угодно. Любой звук прямо возле уха повелителя разума — тоже. Говорил я не своим голосом, а того мужчины, что вышел из лифта. Взял наобум, так, как запомнил, и постарался, чтобы прозвучало глухо.
— У нас есть заказ, — мужчина ничего не заметил. — Толкнем за четыре миллиона.
— Что берут?
— Талант художника. Сколько у нас их там на складе? Три штуки вроде. Один толкнем, и надо будет ещё кого-то найти для аукциона. Что-то спрос на мазню повысился.
Услышав это, я забил на разговор и нанёс ментальный удар. Тут же обрубив дуэль, выпал в реальность.
— Курт? Курт! — воскликнула Соня, которая не вышла из машины.
— Быстро наружу! — крикнул я. — Быстро! Быстро!
Соня выскочила, как ошпаренная. Ещё до того, как закрылась дверь, я вдавил педаль и рванул с места. До повелителя разума было всего ничего. Метров пятнадцать-двадцать. Он тряс головой, недоуменно оглядывался и, услышав шум, посмотрел на меня. Больше ничего сделать он не успел.