Нам представляется, что такое совокупное изучение трех указанных моментов в коммуникации не только возможно, но и необходимо; и для этого у нас имеется соответствующая и притом весьма выразительная терминология. Именно, такая тройная совокупность коммуникации есть не что иное, как то, что сейчас носит название «информация»; и для изучения этой области в настоящее время существует целая наука, которая так и называется «информатика». Для этой науки у нас существуют даже и целые словари, даже и учебники. При этом в информации особый интерес представляет для нас область агитации и пропаганды. Эта агитационно-пропагандистская картина фонемы уже не есть просто только предмет сообщения. Наряду с этим предметом сообщения в агитации и пропаганде тоже имеют огромное значение как особенности пропагандиста и способы его словесных выражений, так и особенности тех, на кого рассчитана пропаганда. И при таком положении дела простая экспликация звуков является, конечно, только абстрактным построением. При этом, конечно, не нужно думать, что агитация и пропаганда проводится только в обширных масштабах. Вся обыденная человеческая жизнь, все эти вопросы и ответы, которыми мы пользуемся в наших обывательских разговорах, все эти самые мелкие и малозначащие сообщения, – все это отличается от большой агитации и от большой пропаганды не своей информативной сущностью, но только ее степенью.
з) В заключение, если подвести кратчайший итог исследованию Н.С. Трубецкого, необходимо сказать так. Фонема есть 1) наименьшая единица речевого потока, функционирующая не как артикуляционно-акустическое образование, но как 2) структурно 3) дистинктивная 4) экспликация строго определенного ряда 5) контекстно-звуковых вариаций, для которых она является 6) нейтрально образованным и 7) активно порождающим принципом.
Здесь у Н.С. Трубецкого сконцентрированы настолько ясно и отчетливо разные моменты фонемы, что после этого исследователя в фонологии по преимуществу разрабатывались только те или другие оттенки этой общей концепции фонемы. Заметим только, что сложность определения фонемы у Н.С. Трубецкого нисколько не мешает ее вполне реальной значимости в языке. Обсуждая теорию американского фонолога В.Ф. Тводделла, утверждавшего «фиктивный» характер фонемы, Н.С. Трубецкой полагает, что значимость фонемы, хотя она и не есть физический звук, тем не менее является вполне реалистической значимостью.
«Значимость денежной единицы (например, доллара) точно так же является не физической и не психической реальностью, а чисто абстрактной и „фиктивной“ величиной. Однако без такой „фикции“ не могло бы существовать государство»[71].
К сожалению, этот коммуникативный реализм учения Н.С. Трубецкого о фонеме в дальнейшем далеко не всегда и не всеми разделялся в нужном виде.
и) Укажем на одно полезное издание, Й. Вахека, помогающее уловить сущность как учения Н.С. Трубецкого, так и всей Пражской школы. Это издание состоящее из приведения цельных фраз пражан, так что это даже и не словарь, а скорее некоторого рода Пражская энциклопедия[72]. Это издание особенно полезно потому, что в нем рассматриваются разные периоды развития Пражской школы и самые разноречивые, а иной раз и прямо противоречивые, утверждения пражан. Статья «Фонема» в этом словаре указывает и те начальные определения фонемы, когда в ней еще не четко различались физический и смыслоразличительный моменты, а также и многочисленные оттенки фонемной сигнификации. Из одних текстов следует, что фонема – это простейший элемент языка и даже неразложимый. Другие тексты говорят о сложности и, следовательно, разложимости фонемы на отдельные дифференциальные признаки. Эти дифференциальные признаки то рассматриваются в своей, якобы, временной последовательности, а то рассматриваются в своем неделимом единстве.
Другими словами, словарь Й. Вахека свидетельствует как раз о том, на что и мы обращали внимание читателя выше: новооткрытая область фонологии предстала перед пражанами в настолько богатом и сложном виде, что пражане занимались большей частью описанием своих отдельных интуитивных наблюдений и потому были далеки от приведения здесь какой-нибудь окончательной системы. Если рассматривать эти интуиции в таком виде, как они были представлены первоначально, то они часто логически противоречат одна другой. Однако имеется способ объединения этих интуиций в одно целое, а именно способ диалектический, но пражане были от него далеки. Поэтому противоречивость их талантливо подаваемых интуиций свидетельствует гораздо более об огромном прогрессе фонологической науки, чем о ее недостатках[73].
72
73
Пражский лингвистический кружок. Сб. ст. / Сост., ред. и предисл. Н.А. Кондрашова. М., 1967;