Вадим Клейнер (© HERMITAGE)
С самого начала работы фонда Hermitage Вадим был директором по корпоративным исследованиям. Он коренной москвич, в очках и с бородкой, младше меня на шесть лет, защитил докторскую по экономике. Если бы вы встретили его на презентациях или конференциях, скорее всего, вы бы решили, что он из академических или журналистских кругов. Но Вадим — инвестиционный аналитик высшего калибра, а в силу нашего подхода к бизнесу со временем он вырос в одного из лучших в мире расследователей запутанных финансовых преступлений. Это не преувеличение. Все, кто когда-либо работал с Вадимом, смогут подтвердить: он в этом профи.
Хорошо было и то, что информации для работы Вадима было достаточно много. Многие думают, что Россия — это «почтовый ящик»[3], но на самом деле страна достаточно прозрачна. В силу огромной бюрократии любая информация в России дублируется по четыре раза в разных ведомствах, а зарплата многих чиновников в этих ведомствах не так уж и велика — порядка нескольких сотен долларов в месяц.
И естественно, всё продается и покупается.
Центр «Горбушка», Москва (© HERMITAGE)
Базы данных на физических носителях стекаются на «Горбушку» — в торговый центр инфоданных на западе Москвы. Внутри него сотни ларьков и павильонов, торгующих абсолютно всем: от пиратских DVD-дисков «Форсажа» и фигурок из фильмов «Звездные войны» до китайских мобильников и бытовой техники. Но если вы зададите пару нужных вопросов, в таком ларьке вам предложат и диски с базами данных различных ведомств — с информацией о зарплатах, телефонных номерах и их владельцах, перелетах и поездках и так далее. Вся эта информация продается по бросовым ценам. На другом конце информационной «цепочки» находятся брокеры, которые располагают более ценными данными, чем те, что с «Горбушки». Эти брокеры продают статистические базы Центрального банка России или Государственного таможенного комитета. Во времена управления фондом Hermitage мы с Вадимом иногда пользовались такими данными для выявления многомиллиардных схем хищения денег в госкомпаниях, в которые инвестировал фонд. Сейчас мы используем их для выявления схем легализации грязных денег, и эта информация стала совершенно бесценной в нашей борьбе.
Поначалу о Дмитрии Клюеве и его «Универсальном банке сбережений» было сложно что-то найти, чего не скажешь об эмвэдэшниках Карпове и Кузнецове. Вскоре после кражи 230 миллионов эти двое ударились в кутеж: порше, мерседесы и ауди для себя и членов своих семей, поездки за границу и пятизвездочные отели в Милане, Мадриде, Лондоне и Париже, элитная недвижимость в Москве... И их не особо волновало, что их годовой зарплаты в 15 тысяч долларов не может хватать на такой шикарный образ жизни. Они сами были будто гротескным изображением коррумпированных ментов.
Наши короткие ролики об этой парочке на «Ютьюбе» снискали огромную популярность, особенно в России. Россияне были возмущены этой мерзостью, но наши расследования дали и другие, неожиданные результаты: на нас вышел Александр Перепиличный.
Александр Перепиличный
Александр был финансовым управляющим, и в числе его клиентов были Ольга Степанова, глава налоговой инспекции, через которую была украдена большая часть 230 миллионов долларов наших налогов, и ее супруг Владлен. Перепиличный помог им открыть счета в швейцарских банках и управлял их активами, но во время финансового кризиса 2008–2009 годов его управление для Степановых обернулось большими финансовыми потерями.
Вместо того, чтобы понять, что в кризис такое бывает, Степановы обвинили Перепеличного в краже денег и начали грозить уголовным преследованием, используя свои связи в МВД. Опасаясь произвола, Александр с семьей уехал в Лондон.
В его распоряжении были документы, подтверждающие, что 11 миллионов из украденных 230 Степановы получили на свой счет в Цюрихе, в банке «Кредит-Свисс». Александр решил предоставить нам эти документы не потому, что был потрясен произошедшим с Сергеем, а потому, что надеялся, что скандал со Степановыми в России приведет их под следствие, они лишатся поддержки, и их угрозы прекратятся.
Предоставленные Александром выписки о получении 11 миллионов на счета двух новоиспеченных компаний Степанова в «Кредит-Свиссе» стали отправной точкой в создании «дорожной карты», а точнее, базы данных расчетов клиринговых банков.
Вадим прогнал эти компании по базе, и действительно, переводы на их счета подтвердились и оставили банковский след. Он вел нас к следующим компаниям, уходя всё дальше и дальше. В итоге мы проследили весь банковский путь этих 11 миллионов из российского казначейства через «Универсальный банк сбережений», молдовские и латвийские банки в Швейцарию.
Джон Москоу был прав: каждый доллар при переводе на долю секунды оставляет свой банковский след в Нью-Йорке. И даже несмотря на то, что деньги прошли одиннадцать разных уровней, база данных показала их все.
Если наши враги думали, что смогли замести все следы, прогнав украденные деньги через множество банковских счетов в разных странах, то они ошибались. Мы открыли магическую силу нашей «долларовой базы» и намеревались прибегнуть к ней еще не раз.
6. Финросфорум
Отмывание денег часто считают чисто финансовым преступлением, в котором нет пострадавших. Но не в нашем случае. Пострадавшей стороной был Сергей, а виновной — самодовольные, ехидно улыбающиеся менты, получившие свои барыши от преступления, за раскрытие которого Сергея убили.
Обычно мы представляем себе милиционеров как людей в потертой форме за рулем стареньких служебных жигулей, но в случае с майором Карповым и подполковником Кузнецовым всё было совсем не так.
Они не носили форму, предпочитали дизайнерские итальянские костюмы с обязательным аксессуаром — дорогущими «котлами»[4] на руке. С Карповым случай вообще вопиющий: он постил на своей страничке «ВКонтакте» фотографии с вечеринок и из зарубежных поездок спустя всего несколько месяцев после преступления.
Его наглость выводила из себя, он будто насмехался над всеми.
Павел Карпов (слева) с друзьями на вечеринке (© TOCHKA.NET)
У большинства тех, кто посмотрел наши ролики о них на «Ютьюбе», возникало здоровое желание задать этим ментам так, чтобы с их лиц сошла наглая усмешка. Сделать это, в частности, можно было, запретив им и их коррумпированным коллегам держать деньги, заработанные грязными делишками, в западных банках или тратить их на отдых и шикарные заграничные путешествия. Эта идея постепенно нашла свое воплощение в проекте закона Магнитского, который вводил запрет на выдачу виз и замораживал активы тех, кто попирает права человека, включая палачей Сергея.
Эта идея получила поддержку в Вашингтоне, когда сенатор Бенджамин Кардин (от демократической партии штата Мэриленд) сделал ее своей приоритетной законодательной инициативой. Вскоре благодаря сенаторам Джону Маккейну, Роджеру Уикеру и Джозефу Либерману эту инициативу одобрили в обеих правящих партиях.
Поддержка закона Магнитского в Америке имела огромное значение, но коррумпированные российские чиновники проводили большую часть времени и тратили деньги в Европе, останавливаясь в фешенебельных отелях Куршевеля, Марбельи и Сардинии. Они устраивали своих детей в пансионы Швейцарии, а сами посещали показы мод в Милане с любовницами, пока жены проводили время на спа-курортах Лазурного берега Франции.
Чтобы уязвить этих людей в самое больное место, нам нужен был европейский закон Магнитского.
Но Европа — это совсем другой политический зверь. В отличие от Штатов, в Евросоюзе 28 стран-членов (было до Брекзита) с множеством мутных пропутинских шкурных интересов.
Чтобы склонить европейцев к принятию аналогичного закона, я начал с Европарламента — законодательного органа Евросоюза, чем-то схожего с американским Конгрессом, только депутатов вдвое больше.
3
«Почтовый ящик» (Предприятие п/я № такой-то) — служебное наименование заводов, предприятий и организаций оборонного характера, принятое в СССР в целях обеспечения режима секретности.
4
«Котлы», «котел» — в криминальном жаргоне название ценных наручных часов; считается, что слово приобрело такой смысл, потому что в лагерях для заключенных, занятых на разных стройках, о перерыве на обед, а также о начале и окончании работы извещали с помощью списанных с кухни котлов. В такую посуду звонили, как в колокола. Впоследствии это слово стало использоваться вне контекста и перешло в жаргон.