С другой стороны — вправе ли она разочаровывать всю команду только для того, чтобы эгоистично сохранить любовь сына? В конце концов, Бен — отец Седрика, и Лора собирается рассказать об этом сыну… пусть не сейчас, но скоро. Рано или поздно ей придется смириться с тем, что Седрик полюбит своего отца, так отчего бы не начать прямо сейчас?
— Перерыв пять минут! — крикнули Лора детям и направилась к Бену.
Сняв темные очки, он в упор смотрел на остановившуюся в нескольких шагах Лору.
— Дети решили пригласить тебя в тренеры. Ты согласен?
Бен хмыкнул.
— Всю эту неделю мне казалось, что ты просто не доверяешь мне тренировать Седрика.
Лора опустила взгляд на его руки, надежно укрытые длинными рукавами рубашки. Так она и знала, что Бен ничего не упустит! Он всегда видел ее насквозь… и с годами это не изменилось.
— Ты передумала?
Лора взглянула ему в глаза. В них, как в зеркале, отражалась цельная и честная натура Бена. Он держал слово и больше не прикасался к ней, хотя порой Лора и ловила на себе его тоскующий, жаждущий взгляд. И еще Бен до сих пор не проговорился Седрику, что он — его отец.
— Я никудышный тренер, — сказала Лора. — И совсем не умею стоять на воротах. Детям нужен ты.
Бен даже не шелохнулся.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Черт бы его побрал! Никогда не упустит случая настоять на своем.
— Так ты согласен или нет? — резко осведомилась Лора.
— Только при условии, что ты мне доверяешь.
Лора почувствовала смятение. Неужели она и впрямь способна кому-то доверять? Это слово давно исчезло из ее словаря…
— Хорошо.
— Что — хорошо? — быстро переспросил Бен.
— Я тебе доверяю… — И добавила: — Тренировать эту команду.
— Что ж, недурно для начала.
Лора протянула ему мяч. Бен не сводил с нее глаз.
— Я хочу, чтобы ты знала одно: я сегодня пришел сюда не затем, чтобы занять твое место. Я пришел потому, что мой сын пригласил меня посмотреть тренировку.
— Ладно, — неохотно пробормотала Лора.
— Пойми, я не жажду властвовать над тобой.
— О да. — Лора шагнула к Бену и отдала ему мяч. — Ты не узурпировал власть. Я сама ее тебе отдаю.
От улыбки Бена у нее подкосились ноги.
— Хорошо. Тогда — еще одно условие.
Лора выразительно вздохнула.
— Ну, что еще?
— Ты тоже останешься тренером.
Лора нахмурилась и кивнула на ребятишек, которые с дикими воплями носились наперегонки по полю.
— Ты же сам видел, какой из меня тренер.
Бен пожал плечами.
— Ты нужна мне, Лора. Да, я знаю, как надо играть, но бегун из меня никакой. Я могу рассказать детям, как и что делать, но показать сможешь только ты. Вместе мы справимся.
Лора долго, в упор смотрела на него, надеясь и страшась отыскать в его словах скрытый смысл. Наконец она сказала:
— Ладно.
Бен улыбнулся шире, и в уголках его глаз залучились морщинки. Он высоко подбросил мяч, поймал его, ловко выкрутив запястье, и громко крикнул:
— Играем!
Когда дверь распахнулась, Лора даже не подняла глаз от машинки. Она перепечатывала начисто поправленные Беном страницы книги. Она слышала, как Бен негромко насвистывает, расхаживая по комнате и останавливаясь то в одном, то в другом углу. Наконец любопытство взяло верх. Лора развернулась вместе с креслом — и увидела, что в одной руке Бен держит молоток, а в другой — листок бумаги, вставленный в рамку. Сейчас он приложил рамку к стене, словно прикидывая, где ее пристроить.
— Что это? — спросила Лора.
— Рисунок. Как, по-твоему, он здесь смотрится?
Лора встала.
— Откуда мне знать, если я его даже не ви… — Она осеклась на полуслове. В рамке был тот самый рисунок ангела-хранителя, который она нарисовала много лет назад. Пожелтевший мятый листок, опаленный по краям, выглядел еще неказистее в новенькой позолоченной рамке. — С какой стати ты тратишь деньги на это старье?
— Это «старье» слишком много для меня значит. — Бен отдал ей рисунок и вынул из кармана гвоздь. — Пора мне уже позаботиться о нем, вместо того чтобы таскать повсюду в бумажнике.
Он деловито застучал молотком по гвоздю, а Лора между тем вглядывалась в лицо, которое рисовала много лет назад, мечтая о своем возлюбленном. Даже в этом забавном, почти шаржевом рисунке ей удалось передать контраст между ангельски прекрасным ликом и проказливой улыбкой Бена.
Рисунок, который так много значит для Бена, должен бы казаться ей сущим пустяком. Отчего же тогда при виде его так мучительно сжимается сердце?..