— Значит, им удается держать ее в постели? — продолжала Крессида. — Это же самое главное при пневмонии.
— О да. Положение достаточно серьезное, Кресси. Я не хотела говорить, пока это не пройдет, но поражены оба легких, и она, кажется, плохо реагирует на антибиотики.
— Так она… поправится?
— Муррей, кажется, считает, что да. По крайней мере он не говорил, что ей угрожает непосредственная опасность. Но ведь…
— А он бы сказал, если бы угрожала? Кстати, как вы думаете, Гилу стоит с ней увидеться? Он собирается обратно во Францию. Мы могли бы с ним заехать повидать Алкиону, а потом он может улететь из Дублина. Или из Корка. Ведь так?
— Полагаю, да. Однако тут, наверное, следует соблюдать осторожность, дорогая. Хотя бы потому, что Фрэнк будет в бешенстве. Гил ведь столько лет ее не видел, так? Вы сами говорили, так будет лучше.
— Но теперь ему неплохо бы с ней повидаться.
Грейс подумала, что ее подруга совсем сломалась. Она никогда не могла понять, почему Крессида так настаивает на том, чтобы гораздо чаще навещать больную девушку, чаще, чем это делал Муррей. И осталась верна своему слову. Даже когда она торчала в Оксфорде, и то умудрялась выкроить часок во время своих нечастых визитов домой, чтобы повидать Алкиону.
— Гил ведь не знает, что она его сестра, не так ли? — нетерпеливо спросила Грейс. Сводная сестра, мысленно поправила она себя. — Тогда к чему все это? — По ее мнению, Крессида вела себя очень странно. Алкиона не умела говорить, да и со слухом у нее было плохо, она существовала в своем собственном странном мире. Девушка редко узнавала даже тех, кто часто ее посещал, а если и узнавала, частенько вела себя с ними агрессивно.
Пока Грейс не узнала Фрэнка получше, чтобы осмелиться спросить его об этом, она часто задавалась вопросом, как он справляется с Алкионой. «Посещать — это одно дело, — резко ответил он ей тогда, — но вот пытаться ввести ее в семью, где своих проблем более чем достаточно, — это уже чересчур». Так в конце концов и вышло. Когда Кэти-Мей начала ходить, они перестали брать Алкиону к себе, с того времени Крессида навещала девушку одна. Грейс не представляла, что явилось для Фрэнка последней каплей, и была ли вообще такая капля, — ни он, ни Крессида никаких объяснений по этому поводу не представили. Да и с какой стати? В конце концов, опекуном девушки был Муррей.
В тот момент Грейс не стала говорить Крессиде, что у нее с Мурреем возникли свои проблемы во взаимоотношениях. Они теперь редко обсуждали то, что Грейс именовала «ситуацией с Алкионой», но племянница была для них чем-то вроде камня преткновения. Последним проявлением противоречий стало то, что Муррей, который всякий раз приезжал в Ирландию всего на несколько дней, теперь не хотел возвращаться домой. Что-то странное с ним произошло: когда он звонил, то, не умолкая, рассказывал, какой красивой и спокойной стала Алкиона. «Ужасно похожа на Эванджелин в этом возрасте. И так радуется, что я рядом. Знаешь, Грейс? Все время держит меня за руку и не отпускает, бедная девочка!»
Грейс почувствовала, что покрывается мурашками.
— Почему бы не позволить Гилу уехать на весь остаток лета, Кресси? Все равно он в сентябре вернется. Вот тогда и сможет ее навестить. Кстати, — вдруг спросила она, желая сменить тему, — а что он собирается изучать в университете?
Крессида пожала плечами:
— Кто ж его знает? То хочет заниматься кораблестроением, то языками. То желает строить корабли, то стать писателем — и думай что хочешь.
Грейс засмеялась:
— Он легко может заниматься и тем, и другим. В этом возрасте все они готовы завоевывать мир и делать то, что им нравится. — Она улыбнулась. — Гил — отличный парень, Кресси. А насчет Алкионы не беспокойтесь. Она крепкая, поправится.
— Да, вы правы, — медленно кивнула Крессида. — Поеду навестить ее, как только мы вернемся в Дублин. Я вам не говорила, Фрэнк настаивает, чтобы мы туда вернулись прямо в конце этой недели. Хочет ехать через Фишгард в субботу или в воскресенье. — Она надула губы.
— А вы хотите?
— И сама не знаю. — Крессида провела пальцами по волосам. — Мне казалось, когда папа умрет, все сразу упростится. Думала… Господи, Грейс!.. У меня такая каша в голове, просто не знаю, что делать!
Грейс долила вина в бокал Крессиды, который та опустошала уже дважды, но без какого-либо видимого эффекта.
— Попробуйте рассказать мне, выговориться — иногда это помогает.
— Фрэнк, кажется, решил, что я слишком любезна с Полом Фордом. Ворвался в кухню, когда мы с Полом там разговаривали, нагрубил… Я просто в ярость пришла!