Ноги меня не слушаются, не могу вспомнить, как пройти назад, поэтому карабкаюсь вверх по склону, держась поближе к живой изгороди. Тут огромный грязный коричневый ботинок наступает мне на лодыжку, а за плечо меня хватает чья-то рука. Я вырываюсь и бросаюсь прочь, сквозь изгородь. Стремительно несусь через поле, не оглядываясь, все бегу и бегу, пока не добираюсь до машины. Что-то или кто-то бежит за мной. Я залезаю в машину, падаю лицом вниз на заднее сиденье и закрываю голову. Одной рукой — другой я двигать не могу.
В машину что-то ударяется. Я дожидаюсь, когда вибрация от удара стихнет, и поднимаю голову. Выглядываю наружу. Трап замечает меня. Он держит маму за руку. По лицу его текут слезы. Мама смотрит на меня — она тоже плачет. У нее над глазом рана, по лицу течет кровь. И тут я внезапно припоминаю, почему мы здесь оказались.
Е-мейл от Шона Брофи Фионе Мур
Фи, место и время встречи меняются. Извини, конечно. Как насчет ресторанчика Роли на Боллзбридж, часов в девять? Тебе разве никто никогда не говорил, что редакторы обычно платят? Особенно по таким вот «официальным» случаям.
Целую, Шон
Глава 14
Грейс и Крессида задержались с отъездом из Оксфорда, застряв в уличных пробках, и едва поспели к ночному парому из Фишгарда в Рослэр. Все каюты были уже заняты, так что им пришлось провести ночь в баре, скрючившись под собственными пальто. Обе были в мрачном настроении, занятые мыслями о неопределенном будущем, которое ожидало каждую из них. Переход через пролив, к счастью, прошел спокойно, пусть и без комфорта, но, когда паром без четверти семь утра причалил к ирландскому берегу, там вовсю лил дождь. Они направились прямо в гостиницу «Толбот» в Уэксфорде, чтобы принять душ и позавтракать, а уж потом двигаться дальше. В нескольких милях от Клонмела Крессида, которая молчала с тех пор, как они покинули паром, вдруг ударила ногой по педали тормоза и съехала на обочину. Ее сотрясали рыдания.
— Кресси, что случилось? — встревожилась Грейс.
— Похороны. — Крессида шмыгнула носом. — Слишком много похорон в последнее время. — Она достала из кармана смятое письмо. — Вчера вот обнаружила, когда меняла постельное белье в Элсфилде.
Грейс прочитала письмо — оно было от врача Фрэнка, он подтверждал назначение на прием к кардиологу.
— О Господи, бедный Фрэнк, опять у него проблемы с сердцем? — Хотя голос Грейс звучал удивленно, она вовсе не удивилась: она заметила, каким изможденным выглядел Рекальдо на похоронах. — Грустное совпадение по времени, не правда ли? А вам он что-нибудь говорил?
Крессида отрицательно покачала головой и вытерла глаза.
— Ох, Грейс, мне так страшно! Я ведь сказала ему, что мне до смерти надоело за кем-то ухаживать. Муж, наверное, принял это на свой счет.
— Нет, это невозможно. С чего бы — он же ничего вам об этом не говорил! — Грейс еще раз пробежала глазами письмо.
— Знаете, я все время думаю, что беды всегда приходят по три. И я ужасно боюсь. Он умирает, я знаю, умирает!
— Да ничего подобного, Кресс! Это, видимо, обычная проверка, но, даже если придется пройти курс лечения, Фрэнк поправится. И все будет в порядке — с вами обоими.
— А если ему придется ставить еще один шунт?
— Вы делаете слишком поспешные заключения. Но даже если и так, это хорошо отработанная операция. Я знаю несколько людей…
— Скольких вы знаете, кто дважды перенес шунтирование?
— Двоих, — соврала Грейс. — И оба прекрасно себя чувствуют, а они постарше Фрэнка. Кресси, может, вам лучше вернуться домой? Забудьте про эти похороны и отправляйтесь прямо в Дублин.
— Нет, — ответила через некоторое время Крессида. — Нет! — Она вдруг заговорила очень взволнованно и выразительно: — Знаю, вы считаете меня бессердечной, но я вовсе не такая. Мне просто кажется, что я еще не готова к возвращению домой. Голова у меня вроде как не на месте, не могу ни о чем толком думать. Чувствую себя так, словно из меня всю кровь высосали. Даже выспаться как следует не могу.
— Ничего удивительного, вы же месяцами по три-четыре раза за ночь вставали к отцу. Однако, дорогая моя, вместе вам, несомненно, будет гораздо лучше, не так ли? И легче, правда?
Крессида некоторое время обдумывала услышанное.
— Я позвоню Джо, нашему врачу, как только приедем в Клонмел. И он мне расскажет. Я его заставлю все рассказать откровенно. Хочу точно знать, что нас ожидает. — Крессида потерла щеку, потом вытерла глаза. — Мне до смерти надоело, что со мной обращаются как с ребенком! — вдруг взорвалась она. — Я желаю быть равноправным партнером! Все, больше я в эти Фрэнковы игры не играю!