На следующем привале ко мне подсел Барток и, судя по напряженной позе, разговор ему этот дастся нелегко. Что ж, если ему надо выговориться, пусть. Он заслужил того, что бы я выслушала.
Мы пошли в сторонку от места нашей стоянки. Время шло, Барток молчал, опустив голову и рассматривая что-то под самыми ногами.
Наконец я не выдержала:
— Барток, если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты хочешь поговорить. Но раньше ты не боялся у меня ничего спрашивать. Почему молчишь сейчас?
Парень с грустью на меня посмотрел:
— Сейчас я не могу никак подобрать слова. Они все крутятся в голове, крутятся. А поймать их и вытолкнуть наружу, не получается — так много мне хочется сказать тебе!
— А ты мне просто расскажи, как ты познакомился со Шликаром? — когда я произнесла это имя, бедный Барток аж вздрогнул.
— Да рассказывать тут собственно нечего. Хватит и двух слов; я — дурак! Понимаешь, все разом как-то переменилось. У меня была замечательная сестра, ты… И в один прекрасный момент вы меня бросили! Рисану нельзя было оторвать от этого ненормального пса, а ты… ты ушла с Танном. Я остался один, никому ненужный и всеми забытый! — со вздохом признался собеседник.
— Неправда! Я вынуждена была уйти, что бы не подвергать твоих родных опасности! Я же все написала тебе в записке! Ты что, ее не нашел?!
— Ох, твоя записка! Она меня свела с ума! Ты помнишь, что ты там написала? Я помню все, до запятой! Я столько раз ее перечитал, что помню каждую написанную тобой букву! «У меня никогда не было и не будет друга лучше, чем ты». Друга! Я просил у тебя любви, не дружбы! Нет! Но тебе этот чернявый был больше по душе! Я много думал о том, что же ты нашла в нем, чего нет у меня! И сегодня я понял — я никогда не смогу подарить тебе небо, а он сможет.
Но это сейчас, а тогда я не мог найти себе места, пока случайно не забрел в таверну. И когда я там выпил более, чем собирался, явился Шликар. Он представился и уточнил, не видел ли я тебя. У меня вырвалось столько нелестных эпитетов о тебе, что я даже не осмелюсь их повторить. Такое о тебе мог сказать только под влиянием вина, записки и горечи, что осталась от твоего ухода! Ты ведь даже не попрощалась, ушла украдкой, подсунув бумажку мне под дверь.
— Я спешила — не хотела, что бы на ваш дом напали по моей вине! — почему мне приходится повторяться? — Там были люди, от которых меня спас Танн, перед тем, как мы пришли к вам. И заметь, что Рисане я даже записки не оставила!
— Сейчас я и сам понимаю, что без веской причины ты бы не сбежала не попрощавшись. Но тогда… Тогда меня захлестнула такая обида на тебя, Танна, на весь мир! Это я и высказал Шликару. А он возьми и предложи мне возможность отомстить и тебе, и твоему другу. Тогда для моей израненной души это был шанс поквитаться за унижение и обиду. И я, дурак, согласился.
А когда поутру развеялся хмель и в голове прояснилось, я ужаснулся своего поступка! Как я мог так поступить с тобой, с нашей дружбой, да вообще со всем, что было между нами и связывало нас?! Первым порывом было убежать от Шликара. Следующим — убить его. И только остыв, я понял, что он не может действовать один и наверняка у него есть помощники. Его смерть сейчас ничего не решит — за ним придут другие. Потом хотел кинуться за тобой, что бы тебя предупредить, но куда ты пошла я не имел ни малейшего понятия. А вот Шликар знал. Тогда, поразмыслив, я решил, что буду рядом с ним и как смогу, буду оберегать тебя от него. Узнаю его планы и буду по мере сил мешать их исполнению.
— Знаешь, если бы ты не убил его там, на горе, я бы была уверенна, что ты предал меня. Я сомневалась в том, что ты можешь так поступить со мной, но там, в темнице, когда я была прикована к стене и слезно умоляла придвинуть мне кружку с водой — ты опрокинул ее! Я так хотела пить, а ты… Друзья так не поступают, ты должен был меня если не напоить, то поспособствовать этому!
— Я бы и сейчас так поступил!
— Что?! — я не поверила своим ушам!
— Если я тебе скажу, что там было зелье, лишающее воли на определенное время, что бы ты подписала бумажку, предложенную Шликаром, и что он собирался тебя все время им поить — ты меня простишь за тот поступок? Ну не мог я сказать тебе тогда об этом, там стояла стража за дверью. Не дать тебе выпить эту гадость — все что я мог тогда сделать для тебя.
Меня словно дубиной по голове ударили. Все сразу встало на свои места, кроме одного.
— Ты специально не завязал руки Танну? — получила утвердительный кивок. — Спасибо. Но только что ты сказал, что там были стражники. Тогда почему они не подняли тревогу, когда мы начали искать выход?
— У Шликара в запасе было не одно зелье. Я позаимствовал снотворное и угостил стражников вином, приправленным этим снадобьем — за своевременное сообщение о твоем пробуждении и дальнейшее, столь же плодотворное дежурство. Видно к твоему освобождению они бутылочку допить успели, — наконец Барток улыбнулся. — Вот я и хотел извиниться за то, что тебе пришлось пережить. Если бы я только знал, как этого можно было бы избежать! Простишь ли ты меня, если не сейчас, то хотя бы потом?
Поразмыслив, я пришла к выводу:
— Это мне надо было извиняться перед тобой! Что бы сейчас было со мной, если бы не ты?! Ты настоящий друг! И я бесконечно рада — ты цел и невредим!
Я обняла его за шею. Не описать всей радости, что вызывает его присутствие! Я корила себя за то, что именно я являлось причиной его поступка. Всему виной моя толстолобость! Даже не представляю, сколько ему пришлось пережить ради моего спасения.
Он в ответ тоже стиснул меня в объятьях. Надеюсь, для него это значит не больше, чем для меня. Я же не смогу пережить потерю друга во второй раз!
В такой позе и застали нас, начавшие волноваться, парни.
Зловредная феечка не смогла и на этот раз смолчать:
— О! У нас тут любовь! Идемте мальчики, не будем им мешать.
За моей спиной раздалось дружное «Кх-м». Даже деревья как-то неодобрительно зашевелили листвой. Я быстренько отстранилась от Бартока. Вот чего им неймется?
— Ну, если вы не заблудились, то мы будем ждать вас на полянке, — произнес Танн.
— С какой стати мы должны заблудиться? — возмутилась я.
Танн поднял бровь. Ну конечно! Только он в лесу не блуждает, остальные без него просто помрут на первом же шаге!
— Я еще ни разу не плутала по лесу, — гордо вздернула я носик.
— Потому и не плутала, что со мной была.
— П-фф, — это все, что я могла сказать ему членораздельно, возмущенное бульканье не в счет!
— Если вы закончили, то пошли ужинать, — лукаво глянул на меня Танн.
Зря он меня злит, до дома еще время есть!
Есть время есть (в смысле кушать), а есть время созерцать пустой котелок и довольно валяющегося рядом кверху брюхом барсука. Который умял весь наш ужин. Более того, все сумки были распотрошены, овес рассыпан, вещи раскиданы. Вот мы и смотрели на эту картину пытаясь найти правильный выход: то ли заново ужин готовить, но не из чего, то ли всухомятку погрызть крупу, не приглянувшуюся барсуку, то ли вовсе лечь спать голодными.
Я подошла к живности. Это наглая морда только глаз приоткрыл при моем приближении и дернул задней лапкой. Объелся он капитально — был поперек себя шире. Почесав пузо, по-другому это не назовешь, этому объевшемуся нахалу, попыталась устыдить эти бесстыжие глаза:
— Хоть по ложечке бы нам оставил! Может нам тебя на костре пожарить?
Какая прыть появилась в зверьке! Вскочив одним движением, он помчался в лес, смешно подкидывая толстый зад. Обогнув дерево, чуть не врезался в Лика, заставив последнего отшатнуться и уступить дорогу лесному жителю.
— Ну, — уперла я руки в боки, обводя взглядом присутствующих — кто следующая жертва на ужин?
Лик моментально скрылся за деревьями, а остальные непонимающе переглянулись.
— Я спрашиваю, кто отвечает за это безобразие, — перстом указала я на пустой котел? Почему здесь никто не остался, что бы присмотреть за вещами? Обязательно было дружно идти за нами?