Геннадий. Тебе нельзя, у вас в обрез, а мне разрешается.
Олег. Может, это казенные.
Геннадий. Возможно, отец всегда путает.
Олег. У него считанные!
Геннадий. Наверняка.
Олег. Узнает.
Геннадий. Не докажет. Скажу, сам где-нибудь выронил.
Олег. Бить будет.
Геннадий. Жалко, что ли!
Входит Лапшин.
Лапшин (Геннадию). Ты бы прогулялся по Москве, полюбовался. Чего тут липнешь?
Геннадий. Все видел.
Лапшин (Олегу). Обидел ты меня, стручок! Я по-отцовски, попросту... Крут я -- это верно. Большую жизнь прожил... Много всего было... Мир? (Протягивает Олегу руку.)
Олег стремительно убегает.
Барахло! Сопля интеллигентная! (Надевает пиджак, похлопал себя по карману, где деньги, посмотрел на Геннадия.) Не лазил?
Геннадий. Куда?
Лапшин. Смотри!
Геннадий. Чего мне лазить, сам говорил -- вытряс.
Лапшин. Покажи-ка! (Обыскивает Геннадия.) Казенные остались, сотни три... Так их нельзя -- государственные, святыня! Блюди!
Геннадий. Понимаю.
Лапшин. Чего это тут стручок про Татьяну-то брякнул?
Геннадий молчит.
Не по тебе! Ломкая очень... Да и не пойдет за тебя такая. Черта ты ей нужен! Аспирант около нее вьется -- квартира, столица! Они, московские, на это идут! И не томи себя зря, сухотка будет. Бабы, если они всерьез, -сушат. Ведьмы! Понял?
Проходит Коля.
Коля. Десятку заработал. (Помахал в воздухе десяткой.)
Лапшин. Деньги, они всегда к деньгам.
Коля ушел.
Я к нашим в гостиницу проеду, а ты поди отсюда. Покушал -- и поди, не мозоль глаза.
Входит Таисия Николаевна.
Таисия Николаевна (зовет). Клавдия Васильевна!
Входит Клавдия Васильевна.
Жировку за июнь месяц принесла. (Отдает жировку.)
Клавдия Васильевна. Спасибо, Таисия Николаевна.
Входит Коля, повязывает перед зеркалом галстук.
Таисия Николаевна. Маринка-то моя в четыре утра явилась. А?.. И ведь ничего поперек сказать нельзя. Ты ей слово -- она тебе десять.
Клавдия Васильевна. Возраст, Таисия Николаевна.
Таисия Николаевна. Конечно! Студентка, волю почуяла!
Клавдия Васильев и а. И у нас с вами была молодость.
Таисия Николаевна. Была, да разве такая? Если чего и делали, так тайком, потому родителей уважали, боялись. А они!..
Лапшин. Молодежь пошла -- дрянь!
Таисия Николаевна. Дрянь!
Лапшин. Пыль!
Таисия Николаевна. Пыль!
Лапшин. Умные!
Таисия Николаевна. Вот, вот, точно, умные!
Коля. Геннадий, ты на заочный нынче поступаешь?
Геннадий. Хочу нынче. Уже все тут разузнал.
Коля. Пойдем потолкуем о чем-нибудь существенном.
Коля и Геннадий ушли.
Лапшин. Видали?! Это, значит, нам в харю!
Таисия Николаевна. Именно.
Клавдия Васильевна. Не знаю, может быть, я не права, но всем сердцем люблю их.
Лапшин. Вот, вот, любим мы их, в этом-то вся и беда!
Клавдия Васильевна ушла. Таисия Николаевна тоже хочет идти.
Таисия Николаевна!
Таисия Николаевна. Что?
Лапшин. Вы тут, говорят, работаете...
Таисия Николаевна. Ну да, в домоуправлении.
Лапшин. Не об этом... Достаньте какого-нибудь материалишка, бельгийского или итальянского, -- жену хочется побаловать. А?.. И мне какую-нибудь рубашенцию позаковыристее...
Таисия Николаевна. Откуда же? Лапшин. Комиссионные оплачу -- не жадный.
Входит Марина.
Марина. Мама, Зойка меня не слушается, в лужу залезла и брызгается.
Таисия Николаевна. Вот бешеная-то!
Лапшин. Я провожу, Таисия Николаевна.
Лапшин и Таисия Николаевна уходят. И сразу же входит Коля.
Коля. Я твой голос услышал. Здравствуй!
Здороваются.
Марина. По воскресеньям Зойка не в детском садике, заниматься невозможно.
Коля. Трудно?
Марина. Вот нынче поступишь -- узнаешь.
Коля. Тебя Таисия Николаевна ругала?
Марина. Нет.
Коля. А мои все спали, не заметили, только Олег -- он не в счет.
Помолчали.
В этом году сдам обязательно.
Марина. Если в Транспортный не попадешь, будешь еще куда держать?
Коля. Нет, только в Транспортный. И обязательно нынче, а то от тебя далеко отстану.
Голос Таисии Николаевны (за окном). Марина!
Марина (подойдя к окну). Что?
Голос Таисии Николаевны. Посмотри за Зойкой, я по делам пошла.
Марина. Сейчас! (Задумалась.)
Коля. Ты что?
Марина. Ничего. (Хочет идти.)
Коля (удерживая ее). Ну скажи... скажи, я же вижу... Маринка, что ты?
Марина. Мама... (Замолчала.)
Коля. Ну?
Марина. На той неделе телевизор купила...
Коля. Я знаю -- ты говорила.
Марина. Мне два отреза на платье, шубу, вчера ковер дорогой принесла...
Коля. И что?
Марина. Какие-то свертки домой приносит, а потом уносит... Этого же не было никогда! Женщины к ней приходить стали... Противные такие, жирные, нарядные... Улыбаются ей, шепчутся...
Коля (поняв, тихо). Что ты!
Марина. Вот и сейчас "по делам" пошла.
Голос Таисии Николаевны: "Маринка!"
Иду! (Быстро Коле.) Только смотри -- никому ни слова!
Коля. Понимаю.
Марина убежала. Коля стоит, задумавшись. Входит Клавдия Васильевна.
Клавдия Васильевна. Ты что, Николай?
Коля. Ничего. (Взял книгу, сел на диван заниматься.)
Из своей комнаты показывается Федор.
Федор. Леночка не приходила?
Клавдия Васильевна. Нет еще.
Федор. Она поела?
Клавдия Васильевна. Да.
Федор. Измучается там. (Прошелся по комнате, снял очки, протирает стекла.) Статья двигается быстро... Знаешь, мама, когда писал первую -- так трудно было! Все как-то не удовлетворяло, все чего-то не находилось, казалось, самого важного... Я, помню, ее больше месяца писал... (Смеется.) А теперь могу в один день.
Клавдия Васильевна. Привычка, Федя.
Федор (довольно). И знаешь, отовсюду просят...
Клавдия Васильевна. А как твоя основная работа? Или, как ты ее называешь, "заветная"?
Федор (поморщившись). Ничего, ничего, успею, мама! Конечно, досадно!.. Ты знаешь, сейчас много накопилось текущей, срочной. Вот покончу с ней...
Входит Таня.
Таня. Я позанимаюсь за этим столом, Федор? (Снимает покрышку с красивого массивного письменного стола.)
Федор. Только не испачкай.
Таня. Ты говори прямо -- можно или нет?
Федор. Можно.
Таня (ставя на стол пузырек с чернилами, раскладывает тетради). Да, за таким столом и мысли в голову должны приходить благородные. Федор, у тебя для этого стола останутся мысли?
Федор. Что вы все ко мне цепляетесь? Что вас не устраивает? Я, кажется, как проклятый, преподаю, пишу, выступаю -- без выходных дней! Я знаю -- это из-за Леночки. Обычное явление. Сначала она вам всем понравилась, она органично вошла в нашу семью...
Таня. Да, тихо...
Федор. Меня утешает мысль --в августе мы будем на разных квартирах. (Ушел.)
Таня. Мама, неужели он из-за Елены так меняется?
Клавдия Васильевна. У него слабая воля. К тому же влюблен без памяти.
Таня. Муж-тряпка -- это, по-моему, и для жены должно быть противно.
Клавдия Васильевна. Разные женщины бывают, Таня. Кстати, если не секрет, тебе нравится Леонид Павлович?
Таня. А тебе?
Клавдия Васильевна. Я еще не разглядела.
Таня. Он уже больше года бывает у нас.
Клавдия Васильевна. И все-таки я не успела его узнать.
Клавдия Васильевна села у стола, чинит белье. Таня занимается. Входят Олег и Геннадий.
Олег. Ты не прав! Жить ближе к природе -- естественное состояние человека. Вот у нас, в Москве, все, решительно все, хотя бы на воскресенье, рвутся за город. Я уж не говорю о лете -- все на дачу! Даже мы, хотя у нас дворик очень хороший. Люди построили для себя города с удивительной техникой и рвутся из них вон! Это какой-то парадокс!
Коля (оторвавшись от книги). Просто города еще не устроены как надо. Погоди, разовьется атомная техника, кибернетика -- все будет построено на кнопках!