Обед никак не хотел лезть в глотку.
День проходил за днем, мы ждали чумы. И она явилась. Мы приготовились к самому худшему. Но все ограничилось болью в горле (у меня) и расстройством желудка (у Лив). Лив поминутно бегала в пальмовую рощицу поодаль. А затем «чума» и вовсе прошла. Мы смеялись: подумаешь, легкий грипп, только и всего!
Но вот однажды к нам в дверь постучался наш друг, звонарь Тиоти. Он был очень бледен, сильно кашлял, глаза блестели от жара. Мы не узнали долговязого весельчака.
— Месье не мог бы спуститься, сфотографировать последнего сына Тиоти? Их всех унесла чума.
Понурившись, он побрел впереди меня вниз по долине.
В деревне дела были совсем плохи. Всюду резали свиней: чуть ли не в каждой хижине шли поминки. Настроение у всех было мрачное.
Врачей на острове не было, и некуда ехать за помощью. Никто не рассказывал фатухивцам о микробах и вирусах, и они мало заботились о чистоте. С болью в сердце входил я в темные лачуги, где рядом со здоровыми лежали, кашляя, умирающие.
Белые сбывают островитянам самые скверные товары, прививают им свои худшие пороки, а хорошие стороны европейской культуры сюда не доходят. Полинезийцы обречены на гибель. У них не было иммунитета против болезней, которые сюда завезли европейцы. В этом белых трудно винить. Теперь иммунитет выработался — зато нет знаний, которые помогали бы бороться с болезнями. В этом виноваты белые.
Если бы мы жили так, как островитяне, мы бы очень скоро все повымирали. Большинство из них поражено болезнями, которые нас бы тотчас скосили. Но островитяне привычны к ним с детства. Для них болезнь — нечто неизбежное. Лишь когда ко всему еще добавится грипп или пьянство, организм не выдерживает. Вот почему легкий грипп на этих островах — та же чума.
Старик Иоане трудился без передышки. Он был местным столяром и гробовщиком. Когда болезнь валила с ног кого-нибудь из его односельчан, Иоане приходил к нему в дом и прямо у постели больного сколачивал гроб. Говорите про полинезийцев, что хотите, но смерти они не боятся. Для них смерть — возможность встретиться с предками, очевидцами славного прошлого острова, увидеть своих умерших друзей.
При жизни островитяне никогда не обувались. Даже на званый обед, когда полагалось надевать соломенную шляпу, шорты и пиджак, они приходили босиком. Возможно, дело в том, что у них очень широкие ступни. Но после смерти, когда тесная обувь уже не страшна, их обували в чистые белые тапочки. На тот свет покойника сопровождали гармонь, колода карт и прочие земные предметы. Хоть они и считали себя католиками, старая вера в то, что после смерти предстоит путешествие в страну предков — Гаваики, сохранилась. То-то будет весело — сыграть на гармошке для древних людоедов!
Между тем наша жизнь в бамбуковой лачуге текла по-старому. Беспечные дни помогли быстро забыть трагедию в деревне. То ласково светило солнце, то дождь барабанил по крыше нашего дома. Луна выходила в ночной обход, играя бликами на лаково-черных листьях заколдованного леса…
После первого знакомства с таинственными каменными плитами мы увлеклись поисками следов древности. До нас дошел слух об удивительных находках, которые островитяне сделали в дебрях. Будто бы в гротах и в тайниках среди развалин лежали старинные изделия искусства. Большинство островитян безумно боялось этих памятников старины. Собственность мертвых охранялась страшными заклинаниями, и когда фатухивцы что-нибудь находили, они нередко разбивали находку вдребезги и выбрасывали осколки в море, чтобы утопить злых духов. Так гибли предметы огромной ценности, навсегда исчезали важнейшие ключи к познанию прошлого.
Нам удалось договориться с некоторыми островитянами посмелее и купить у них коллекцию древних изделий; в том числе такие предметы, о которых думали, что они давно исчезли. Причудливые изображения богов из черного и красного камня, всевозможных видов и размера. Резные деревянные чаши, украшенные орнаментом, фигурами, инкрустацией из зубов и человеческой кости. Подлинно художественные изделия людей каменного века, у которых из инструментов были лишь каменные топоры, ракушки да крысиные зубы.
Вот изящные серьги из человеческой кости: цепочка крохотных древних богов во всевозможных позах, выполненных с мельчайшими деталями. Такие серьги обычно находили внутри черепов.
А однажды нам рассказали про старое святилище на горе, возвышающейся у самого моря. Мы тотчас отправились туда. Но чтобы попасть на узкую тропку, которая вела к святилищу, нужно было сперва пройти через деревню, а там, как только смекнули, куда мы собрались, следом за нами отрядили лазутчика.