Я переехал через Чарлз на кембриджский берег около больницы Маунт-Оберн и проехал через Кембридж, через Уотертаун по Бельмонт-стрит прямо в Бельмонт. Снег повалил сильнее, когда я заехал на автозаправку на Трэпело-роуд и справился, как проехать к бельмонтскому управлению полиции на Конкорд-авеню.
Я объяснил дежурному сержанту, кто я такой, и он так разволновался, что некоторое время разглядывал меня, прежде чем снова начал писать что-то в записной книжке.
– Я ищу одного из ваших патрульных. Молодой парень, двадцати пяти или двадцати шести лет, рост около ста восьмидесяти сантиметров, вес около ста восьмидесяти фунтов, очень нахальный, на форменной рубашке носит военные награды. Очень может быть, что по утрам ест сырое мясо росомахи.
Не поднимая головы, дежурный ответил:
– Это, видно, Фоули. За словом в карман не полезет.
– Надо же как-то выделиться, – сказал я. – Где мне его найти?
Сержант заглянул в какие-то бумаги за барьером.
– Он сейчас патрулирует в районе водохранилища, – ответил он. – Я попрошу диспетчера вызвать его. Вы знаете ресторанчик "Френдли" на Трэпело-роуд?
– Да, я проезжал мимо него.
– Я скажу Фоули, чтобы он встретил вас там на стоянке.
Я поблагодарил его и поехал к кафе "Френдли". Через пять минут после меня туда въехала бельмонтская патрульная машина и припарковалась. Я вылез из своего автомобиля в жуткий снегопад, подошел к патрульной машине и забрался на заднее сиденье. За рулем сидел Фоули. Его напарником был все тот же пожилой полицейский с большим пузом, и он все так же горбился на заднем сиденье, надвинув фуражку на глаза.
Фоули обернулся и ухмыльнулся мне:
– Значит, твою лесбиянку все-таки утащили?
– Как изящно ты выражаешься, – заметил я.
– Ты понятия не имеешь, кто это сделал, и приехал, чтобы найти хоть какую-нибудь ниточку. А еще ты хочешь, чтобы я сообщил тебе, кто был тот пустомеля, которому ты врезал в брюхо, так?
– Как ты думаешь, – обратился я к его напарнику, – когда он станет начальником полиции?
Пожилой не обратил на меня никакого внимания.
– Я прав или нет?
– Прав, – ответил я. – Ты знаешь, кто он?
– Ну после наших танцев вокруг библиотеки я записал номер его машины, когда он уезжал, и проверил его, когда было время. Его зовут Инглиш, Лоуренс Тернбулл Инглиш-младший. Работает финансовым консультантом – то есть ничего не делает. У семейки двенадцать – пятнадцать миллионов баксов, и он советуется с доверенным лицом, как их потратить, – вот и вся его работа. Кучу времени убивает на сауну, теннис и защиту демократии от черных, голубых, коммуняк, бедняков, феминисток и прочих.
Пожилой полицейский чуть пошевелился на переднем сиденье и вставил:
– Ай-Кью[22] у него восемь – десять, не больше.
– Бенни прав, – сказал Фоули. – Если бы он похитил эту девчонку, то непременно забыл бы, где ее спрятал.
– Где он живет? – спросил я.
Фоули достал из кармана рубашки записную книжку, вырвал оттуда листок и протянул мне.
– Все же будь с ним поосторожней, – посоветовал он. – Как-никак друг шефа.
– Угу, – сказал я. – Спасибо.
Когда я выбрался из патрульной машины и пошел к своему автомобилю, по Трэпело-роуд прогрохотал снегоочиститель. Окна моей машины залепило снегом, и мне пришлось хорошенько потрудиться над ней, прежде чем сесть за руль. Я направился ко все той же автозаправочной станции, залил себе полный бак и осведомился, как попасть к дому Инглишей.
Дом находился в шикарной части Бальмонта. Отдельно стоящее здание с остроконечной крышей, похожее на старые частные особняки девятнадцатого века. Возможно, сзади, под снегом, лежали охотничьи угодья. Снегоочиститель устроил поперек дорожки, ведущей к дому, снежный вал, и я еле-еле преодолел эту гору. Сама дорожка была вычищена и за домом поворачивала на широкую площадку перед гаражом с четырьмя отделениями. Справа от гаража виднелась задняя дверь, но я пренебрег ею и двинулся к парадному входу – да здравствует бесклассовое общество! Молодая женщина в одежде горничной вышла на мой звонок. Черное платье, белый фартук, маленькая шапочка – все как в кино.
– Хозяин дома? – спросил я.
– Простите? – удивилась она.
– Мистер Инглиш, – поправился я. – Он дома?
– Как мне передать, кто его спрашивает?
– Спенсер, – ответил я, – представитель Рейчел Уоллес. Скажите ему, мы однажды встречались у Бельмонтской библиотеки.
– Подождите здесь, пожалуйста, – сказала горничная и пошла через вестибюль. Вернулась она минуты через полторы и произнесла: – Сюда, пожалуйста.
Мы миновали вестибюль и попали в маленькую комнату, отделанную сосновыми панелями. В камине горел огонь, а по обе стороны от камина на полках стояло множество книг. Инглиш сидел у огня в красно-золотом кресле с высокой спинкой, одет он был в настоящий смокинг с черными бархатными лацканами, а в руке держал пеньковую трубку. На нем были очки в черной оправе, и правой рукой он придерживал закрытую книгу Гарольда Роббинса, заложив указательным пальцем нужное место. Он встал, когда я вошел, но руки не подал – наверное, боялся потерять страницу в книге.
– Что вам нужно, мистер Спенсер? – спросил он.
– Как вы, может быть, знаете, вчера была похищена Рейчел Уоллес.
– Я узнал об этом из новостей, – сказал он. Мы продолжали стоять.
– Я разыскиваю ее. – Да?
– Можете ли вы мне помочь?
– Каким образом я мог бы помочь? – удивился Инглиш. – Что у меня с ней общего?
– Вы пытались помешать ей выступить в библиотеке, обзывали ее сукой и, если не ошибаюсь, сказали, что никогда не позволите ей одержать верх или что-то вроде того.
– Я отрицаю, что говорил что-либо подобное! – воскликнул Инглиш. – При пикетировании я осуществлял свое конституционное право на свободу слова и не произносил никаких угроз. Тогда как вы напали на меня.
Значит, он не забыл.
– Давайте не будем злиться друг на друга, мистер Инглиш. Можно обойтись и без этого.
– Я не хочу иметь с вами дела. Это нелепость – думать, что я что-нибудь знаю о преступлении.
– С другой стороны, – сказал я, – мы можем пойти другим путем. Можно все это обсудить в бостонской полиции. Там есть сержант по фамилии Белсон, он сумеет справиться со страхом, когда вы, как обычно, помянете своего друга, шефа. Он по долгу службы вынужден будет за хвост притащить вас на Беркли-стрит и допросить по поводу рапортов о том, как при свидетелях вы угрожали Рейчел Уоллес.
А если вы будете его раздражать, он может даже посчитать необходимым запереть вас на ночь в кутузку вместе с пьянчугами, гомиками и прочей швалью.
– Мой адвокат... – начал было Инглиш.
– О да, – прервал я его, – Белсон просто впадает в панику, когда показывается адвокат. Иногда он начинает так нервничать, что забывает, куда посадил клиента. И адвокату приходится мотаться со своим предписанием по всему городу, заглядывая во все камеры при полицейских участках, и пачкать свое шикарное пальто блевотиной, чтобы найти своего клиента.
Инглиш открыл рот и тут же закрыл, ничего не сказав.
Я прошел и сел в его красно-золотое кресло с высокой спинкой.
– Как вы узнали, что Рейчел Уоллес будет выступать в библиотеке?
– Об этом было объявлено в местной газете.
– Кто организовал пикетирование?
22
Ай-Кью – англ. IQ (intellegence quatient) – коэффициент умственного развития. Шкала от 0 до 80.