Я ответил из темноты:
– Игра окончена, мамаша. Кое-кому известно, что я здесь и что я ищу Рейчел Уоллес. И я ее нашел. Бросьте оружие, я вынесу ее и доставлю домой. Потом вызову полицию. У вас будет достаточно времени, чтобы убежать.
– Убежать? – язвительно усмехнулась мамаша. – Мы хотим, чтобы ты вышел, и мы заставим тебя выйти. И тебя, и эту гнусную лесбиянку.
Минго взял ружье наизготовку и начал вглядываться в темноту комнаты.
– Последний шанс, – предупредил я и перекатился вправо, затем поднял револьвер и опер его на левую руку. Минго выстрелил из одного ствола туда, где я только что был, а я попал ему чуть ниже правого глаза. Он упал навзничь на лестницу. Инглиш начал беспорядочно палить в комнату, очевидно в направлении вспышки от моего выстрела, но почти не целясь. Он выпустил четыре пули в темноту, а я аккуратно выстрелил в него дважды. Одна пуля попала ему в лоб, а вторая – в горло. Он беззвучно упал вперед, вероятно умерев еще падая. Я увидел, как мамаша наклонилась, и решил, что она падает в обморок, но вовремя догадался, что она наклонилась за пистолетом. Тогда я вскочил на ноги, в три прыжка добрался до нее и пнул пистолет, отбросив его подальше, а потом дернул ее за шиворот. У нее изо рта капала слюна, и она попыталась выцарапать мне глаза. Я держал ее на вытянутых руках (а руки у меня длиннее, чем у нее) и смотрел на Минго, скорчившегося внизу. Он был мертв, я понял это с первого взгляда – это было легко определить.
– Миссис Инглиш, они мертвы, – произнес я. – Оба. Ваш сын мертв.
Она плюнула мне в лицо, вцепилась пальцами в запястье и попробовала укусить меня.
– Миссис Инглиш, я вас ударю, – предупредил я.
Она все-таки укусила меня. Мне было не больно, потому что она попробовала прокусить куртку, но это меня разозлило. Я спрятал пистолет и наотмашь ударил ее по лицу. Она принялась выть, просто выть, царапаться и кусаться, не говоря ни слова, и тогда я сильно ударил ее кулаком. Она упала и стала хныкать, уткнувшись в спину мертвого сына. Я подобрал пистолет Инглиша, спустился по лестнице, взял ружье Минго, вынул оставшийся патрон, сунул его в карман, а затем поднялся обратно. Рейчел стояла в дверях комнаты и, щурясь на свету, разглядывала результаты побоища. Она завернулась в серое одеяло и крепко держала его. Я подошел к ней и сказал:
– Ну, Джен Эйр, я нашел тебя.
По ее щекам побежали слезы, я обнял ее, и она громко заплакала. Тогда я тоже заплакал, повторяя:
– Я нашел тебя, я нашел тебя.
Она ничего не ответила.
30
Первыми появились патрульные – целых три машины, несмотря на, снежные завалы. Среди полицейских был и Фоули, молодой парень с орденскими планками и нахальной физиономией. Они поднялись по лестнице, держа оружие наготове, а вела их испуганная горничная, которая, вероятно, их и вызвала. Фоули шел первым. Он с первого взгляда узнал Рейчел.
– Сукин ты сын, – улыбнулся он. – Отыскал все-таки!
Его, пузатый напарник наклонился над телом Инглиша и пощупал его шею. Затем он и еще один патрульный то ли помогли подняться мамаше Инглиш, то ли оттащили ее от трупа сына. Пока патрульный помогал ей, пузатый встал на четвереньки и приложил ухо к груди Инглиша, после чего посмотрел на молодого и покачал головой.
– Готов, – сказал он. – Как и этот олух внизу, – он кивнул в сторону Минго, все еще валяющегося у лестницы. – Оба в голову, – добавил он вставая и посмотрел на меня. Я все еще обнимал Рейчел.
– Какого дьявола вы ревете?! – диким голосом заорал он. – Подумайте, каково этим ребятам!
Фоули обернулся.
– Заткнись, – приказал он. – Я знаю, почему он плачет, а ты нет. Поэтому заткни свой поганый рот.
Пожилой полицейский покачал головой и ничего не сказал.
– Это ты прикончил этих двоих? – спросил у меня Фоули.
Я кивнул.
– Шеф захочет поговорить с тобой по этому поводу. И с ней тоже, – продолжил он.
– Только не сейчас, – ответил я. – Мне нужно отвезти ее домой.
Фоули смотрел на меня с полминуты.
– Конечно, – сказал он наконец. – Забирай ее отсюда.
– Ради Бога, – взмолился пузатый, – представь себе, как шеф нас взгреет. Этот урод подстрелил двух человек, в том числе Лоуренса Инглиша, и он уйдет, а мы останемся здесь. Фоули, здесь два трупа.
– Мне нужна машина, – сказал я Фоули, не обращая внимания на пожилого.
Он кивнул:
– Пошли.
– Фоули, ты рехнулся, к чертовой матери?! – взорвался его напарник.
Фоули наклонился к самому его лицу.
– Бенни, – произнес он, – ты вообще-то ничего, и полицейский из тебя неплохой, но ты не знаешь, как и когда следует поступать, и учиться тебе уже поздно.
– Шеф тебя уволит за это, а меня – за то, что я не удержал тебя.
– Это не твоя вина, Бенни, – усмехнулся Фоули. – Ты просто не смог со мной справиться.
– Если вы позволите убийце скрыться вместе с этой развратной дегенераткой, я добьюсь, чтобы вас всех уволили, – заявила мамаша Инглиш.
Кроме Фоули и Бенни, в доме присутствовали еще четверо полицейских. Один спустился вниз, связаться с начальством, другой поддерживал миссис Инглиш. Двое других колебались. Один держал в безвольной руке пистолет, вероятно совсем забыв, что у него есть оружие.
– Они убили моего сына, – произнесла мамаша Инглиш тяжелым монотонным голосом. – Она слишком долго сеяла кругом разврат и безнравственность. Бе необходимо было остановить, и мы остановили бы ее, если бы он не вмешался. Хотя это должны были сделать вы. Она – рассадник морального разложения, она – раковая опухоль, – голос оставался таким же монотонным, но из левого уголка рта потекла струйка слюны. Женщина тяжело дышала. – Она растлевала невинных девушек и склоняла их к неописуемым вещам. – Уже потекло из носа.
– Фоули, мы уходим, – сказал я.
Он кивнул и отодвинул Бенни. Мы прошли следом. Рейчел все еще куталась в одеяло.
– Она украла мою дочь, – завизжала мамаша.
– О Господи, Фол, – начал было один из полицейских.
Фоули обернулся и посмотрел на него испепеляющим взглядом. Потом спустился по чердачной лестнице, а за ним – Мы с Рейчел. В главном зале на втором этаже стояли две горничные. Полицейский говорил по телефону с кем-то из управления, и, когда мы прошли мимо, он с удивлением посмотрел на нас и широко открыл глаза:
– Какого дьявола, куда вы собрались?
Фоули неопределенно качнул головой.
– Шеф сказал, что немедленно едет сюда, Фоули.
Мы пошли дальше. На пороге я взял Рейчел на руки – она все еще была босиком – и потащил ее через сугробы, проваливаясь по пояс. Патрульные машины с включенными мигалками замерли перед домом.
– В первую, – сказал Фоули.
Мы влезли: Фоули на переднее сиденье, мы с Рейчел – на заднее. Он включил сирену, и мы поехали.
– Куда? – спросил Фоули.
– Бостон, – ответили. – Марлборо-стрит, недалеко от Арлингтон-стрит.
Фоули не выключал визжащую сирену всю дорогу, а поскольку никакого транспорта, кроме полицейских и снегоуборочных машин, не было, мы добрались за пятнадцать минут. Он въехал на Марлборо-стрит с Арлингтон-стрит и остановился за две Двери до моей квартиры.
– Если тебя не окажется здесь, когда ты нам понадобишься, – сказал он, – на следующей неделе я буду работать на мойке машин.
Я посмотрел на него и кивнул.
– Ага, – произнес он, крутанул руль, разворотил бампером сугробы по обеим сторонам улицы, развернулся и юзом вылетел на Арлингтон.
Я подошел с Рейчел на руках к входной двери и давил на кнопку звонка, пока Сьюзен не спросила по переговорному аппарату:
– Кто там?
– Это я, – как всегда остроумно ответил я.
Она открыла замок, я толкнул дверь, и мы вошли. Лифт я вызвал, нажав на кнопку локтем, тем же локтем я нажал кнопку нужного этажа, а потом стукнул в дверь ногой. Сьюзен открыла и увидела Рейчел.