Потом нечто подобное случилось и с Америкой, которая в 1970-1980-е гг. уступила пальму первенства Японии. Теперь застой наступил в Японии, а Америка после большой встряски снова в лидерах, хотя обе страны развиваются медленнее, чем несколько десятилетий назад.
Конфликт между старой и новой технологией можно рассматривать как конфликт между поколениями. Старики обучены трудиться по старой технологии, и их квалификация может быть жестко к ней привязана. У них есть все стимулы сопротивляться внедрению новой технологии. Молодые учатся тому, что в данный момент является передовым рубежом развития технологий, и у них есть стимулы для ввода этой новой, более производительной технологии. Будет ли происходить технический прогресс, зависит от того, кто занимает ключевые позиции в управлении. В демократическом обществе это может зависеть от демографических факторов — то есть от того, какую долю населения составляют пожилые люди. А это, в свою очередь, определяется темпами роста численности населения. Если они высоки, то большинство составляет молодежь; если численность населения растет медленно, то в большинстве оказываются старики [25]. В бедных странах население увеличивается быстро, и потому у них есть преимущество — на молодых приходится основная часть жителей.
С такой точки зрения более понятны некоторые интересные факты из недавнего экономического прошлого. Замедление экономического роста в промышленно развитых странах совпадает со старением населения. Вот и ответ, почему электронная революция последних двух десятилетий еще не привела к ожидаемому подъему производительности: старые поколения сопротивляются тому, чтобы персональный компьютер пронизал всю социальную инфраструктуру. (Моя мама упорно сопротивляется использованию электронной почты и до сих пор печатает свои письма ко мне на электрической пишущей машинке — возможно, последней в Америке.) При этом американская экономика более динамична, чем другие развитые экономики. Это связано с более быстрым ростом численности населения и его относительной молодостью, если брать средний возраст (что отчасти вызвано иммиграцией).
Демографические особенности объясняют еще одно важное экономическое событие: общую неудачу трансформации, совершающейся в бывших коммунистических экономиках Восточной Европы и бывшего Советского Союза. Это все страны с почти нулевым ростом численности населения, в котором большую часть составляют пожилые люди. Наряду с прочими причинами неудачи, с которыми сталкиваются эти государства после демонтажа плановой экономики, вызваны тем, что у власти по-прежнему находятся группы интересов, защищающие старые методы производства. На предприятиях пожилые менеджеры по-прежнему сопротивляются внедрению новых западных технологий, которые дали бы преимущество молодым перед стариками.
Покойный экономист Мансур Олсон отметил еще одно свойство экономического роста, которое связано с наличием в обществе групп, заинтересованных в старых технологиях. Олсон обратил внимание на интересный факт — быстрый подъем экономики наблюдается после больших войн или других общественных потрясений. Среди примеров — резкий рост в Японии, Германии и Франции после Второй мировой войны. По утверждению ученого, это объясняется отчасти тем, что в ходе войн и революций происходит уничтожение старых групп интересов, и такая ситуация позволяет новым лидерам выйти вперед. Продолжив рассуждения Олсона, можно сказать, что война и революция вышибают из седла старое поколение и дают возможность новому поколению внедрить новую технологию.
Наглядным примером служит развитие сталелитейной промышленности в Японии и Америке после Второй мировой войны. Различия связаны с тем, что в Японии произошли мощная встряска и появление новых лидеров, а в США, где сохранялась стабильность, инновации встречали сопротивление со стороны групп интересов.
Вследствие американской оккупации Японии тяжелая промышленность страны «очистилась» от бывших лидеров. Молодой инженер Нисияма Ятаро стал президентом концерна Kawasaki Steel и произвел в отрасли настоящую технологическую революцию [26].
В 1952 г. две австрийские компании изобрели кислородный конвертер — он должен был заменить распространенную в то время мартеновскую печь. Изобретение пытались продать и американцам, и японцам. Американцы, которые производили в десять раз больше стали, чем японцы, и вложили много средств в мартеновское производство (при его помощи они обогнали британцев, использовавших бессемеровский процесс) [27] отвергли предложение. Нисияма Ятаро, наоборот, принял новую технологию в конце 1950-х гг., и вскоре за ним последовали другие японские фирмы. После того как конвертерное производство было доведено до совершенства, удалось снизить производственные издержки на 10-20 % по сравнению с технологией мартеновской печи и к тому же в десять раз сократить время обработки сырья. Более того, внедрение одной технологии породило другую. Сталь после рафинирования отправлялась непосредственно на производство слябов — так в Японии было освоено непрерывное литье. В Америке же по-прежнему рафинированная сталь охлаждалась в чушках и затем снова нагревалась для производства слябов. Непрерывное литье было более экономичным с точки зрения расхода энергии, так как не приходилось повторно нагревать чушки.