А вот и любимый Лёлькин альбом для рисования, с завитушками под старину. Она часто его показывала – я все рисунки знаю. Олька потрясающе рисовала – запросто могла бы стать художницей. Так, вдруг она что-нибудь новое нарисовала, и это поможет в поисках разгадки?
Начала листать альбом. Сразу бросилось в глаза: некоторые страницы вырваны. Почему? Интересно, следователь заметил или посчитал это обычным удалением неудавшихся рисунков? Но я-то знала: Лёля никогда ничего не удаляла.
Точно! Красивый юноша с двенадцатью крыльями! У Ольки ещё татушка была такая же! Но зачем было вырывать листы? Она его часто изображала в разных видах. Даже имя придумала этому челу с крыльями: оно было написано мелкими буквами внизу. Не помню… Странное какое-то, в её готическом духе.
– Красивые рисунки, только мрачные, – в комнату вошёл Михаил Иванович.
– Она любила такие, – ответила я.
Своего родного отца Лёля очень любила. Может, ему рассказать про недостающие рисунки?
– Здесь не хватает нескольких рисунков, самых любимых. Непонятно, почему она их вырвала. Оля даже тату сделала перед тем, как… Сама придумала изображение…
– Тату? – удивился Михаил Иванович. – Странно. Оля ничего не говорила мне об этом. Хотя она знала, что я всегда был против подобных нательных украшений. А что было изображено на рисунках?
Да уж, я помню, как Лёлька прибежала объявить о сделанной татушке.
– Ух ты! Твоя любимая тема, – иронично заметила я, намекая на любимый рисунок двенадцатикрылого юноши, – а почему в таком интересном месте? Никто же не увидит.
– Вот и хорошо, – ответила Оля, – это чтобы папа не заметил. Он мне запретил татуировки. Главное, я знаю, что она есть. И кое-кто ещё…
Что это за «кое-кто», выяснить так и не удалось, как я ни старалась.
Я рассказала Михаилу Ивановичу про крылатого юношу. Про «кое-кого» умолчала.
Лёлин отец как-то странно на меня посмотрел:
– Говоришь, двенадцать крыльев?
– Ну да. Я запомнила, потому что Оля последнее время часто его рисовала. Даже имя придумала.
– Не Самаэль, случайно? – спросил Михаил Иванович.
Мне показалось, что он почему-то боялся моего ответа.
– Да, точно, – сразу же вспомнила я знакомое название – а вы откуда знаете? Оля говорила?
Лёлин отец ответил не сразу. Наверное, сомневался, рассказывать мне или нет.
– Давно это было. Сразу же после института меня распределили в один НИИ, где я и познакомился со Светой, мамой Оли. Я сразу в неё влюбился. Она была такая милая, маленькая, нежная, беззащитная. Хотелось быть рядом с ней, чтобы оградить от всяческих неприятностей. Но, видимо, мне это не удалось. Вместе с нами работал один молодой человек – Андрей Воронцов. Был он какой-то не от мира сего, слегка «с приветом».
– Это как?
– Помешан на каббале. Без конца рисовал этого двенадцатикрылого… Самаэля… Так вот, Андрей ассоциировал себя с ним и искал Лилит в реальной жизни.
– Кого искал?
– Ну, вроде жены… Он тоже в Светку влюбился. Вбил себе в голову, что именно она и есть та самая Лилит. И другой ему не нужно. А Светка предпочла меня. Мы поженились. Андрей тогда сильно вспылил. Сказал, что отомстит, уволился с работы. Потом говорили, что он уехал работать за границу, в Штаты. Вот такая история… Когда ты рассказала про то, что моя дочь тоже рисовала этого Самаэля…
– Но ведь вы не думаете, что…
– Что это как-то связано? – Михаил Иванович на секунду задумался, затем продолжил:
– Это было бы слишком даже для Андрея. Впрочем, если он окончательно свихнулся на своей каббале… Высококлассный был программист. Но эта его навязчивая идея…
– А как выяснить, знала ли Оля этого Андрея или нет? – робко спросила я.
– Наверное, никак… Думаю, вряд ли… Простое совпадение.
И тут я решилась рассказать Михаилу Ивановичу о неизвестном, про которого Лёля проболталась.
– Я не знаю, что на это ответить. Оля мне ничего не говорила.
На этом мы расстались. Я ушла домой, так ничего и не выяснив.
Компьютер с того раза не включала. Может, сейчас самое время?
Сообщение от Велиала!
«Здравствуй, Анастасия. Рад видеть тебя в группе. Здесь ты всегда найдёшь поддержку. Мне можешь писать по любому вопросу. С удовольствием отвечу и помогу, если это будет в моих силах».
«В моих силах…» – я недовольно фыркнула. – В твоих силах людей на тот свет отправлять. Обычный преступник – не более того. Что же такого придумать в ответ, чтобы прозвучало достоверно и убедительно?
«Привет. Приятно узнать, что хоть кто-то готов с тобой поговорить. Родители с головой ушли в работу. Только и можно услышать дежурное «как у тебя дела». Парень мой, кажется, изменил мне с Олеськой. Даже выяснять отношения с ними не хочу. Пускай идёт на все четыре стороны!»