Какой чудесный день, радовалась девушка. Мистер О’Мейли мог ходить без посторонней помощи. Джоанна приготовила чай на террасе, где они вдвоем спокойно посидели, мирно беседуя о том, о сем.
— Мы почти не видим Дугласа, — признался Мэтью. — Он все как-то сам по себе. Надеюсь, у него нашлось время показать тебе твою комнату?
— Да, там чудесно! — Джоанна сразу вспомнила, как была очарована светло-зеленым тоном стен, ковра, занавесок, белой встроенной мебелью, ажурным покрывалом на кровати.
— Давай-ка я введу тебя в курс дела, — тут же предложил Мэтью и стал рассказывать обо всех особенностях жизни в Нокбэге.
К счастью, появился Гарри Блэйк, и девушка была избавлена от дальнейших утомительных подробностей.
— Приготовь нам что-нибудь вкусненькое на ужин, — попросил Мэтью новоявленную кухарку. — Но ты особо не спеши, делай как тебе удобно.
Вскоре вернулся Шей. Он выскочил из своей желтой машины, бодрый, свежий, невероятно красивый в белом свитере.
— Прости, Джо, меня не отпускали… У тебя все в порядке? — Лучезарно улыбаясь, он взял ее за руку.
Как с ним легко и приятно, думала девушка, шагая рядом с Шеем по лужайке.
— У мистера О’Мейли посетитель, — вспомнила она.
— Да, это Гарри Блэйк, главный дизайнер нашей фирмы. Видимо, они будут обсуждать образцы тканей.
— Сегодня, в воскресенье?! — поразилась Джоанна.
— Вот узнаешь лучше нашего босса, тогда перестанешь удивляться, если он пошлет за тобой в два часа ночи.
— Нет, я все равно буду удивляться, — заспорила девушка.
— Ладно, валяй, — разрешил Шей. — Со мной он часто так поступает. Мэтью плохо спит, и порой именно ночью у него возникают всякие идеи.
Шей на ходу стянул через голову свитер. Джоанна на секунду замерла, ощущая только себя и близость его горячего смуглого тела. У нее пересохло во рту, когда она поняла, что Шей собирается избавиться и от джинсов.
— Не обращай на меня внимания, — пропищала девушка.
— Даже и не собирался, — дерзко ухмыльнулся юноша, оставшись в одних плавках. — Искупаемся?
Помня о своих обязанностях, — а вдруг она кому-нибудь понадобится, — Джоанна неохотно отказалась. Но предложение было слишком заманчивым.
Шей нырнул в бирюзовую гладь бассейна, взметнув фонтан брызг. Плавал он прекрасно. Выбравшись из воды, Шей уселся рядом с Джоанной. И тут произошла самая невероятная, но как будто совершенно естественная вещь: девушка взяла полотенце и принялась заботливо вытирать ему голову.
— Какой же ты худой, — вздохнула она.
— А ты хорошая, очень хорошая. — Лицо Шея оказалось так близко, что его черты расплылись у нее перед глазами.
Господи, какой он искренний, неиспорченный, как ребенок, думала Джоанна, наблюдая за Шеем. И жизненные принципы у него простые и ясные: мужчина, женщина, ребенок, дом… и лицо любимой, которая рядом, изо дня в день, много лет подряд…
Внезапно глаза у Шея затуманились, словно от боли. Он весь ушел в себя, суровая складка прорезала лоб. Да, видно, судьба когда-то наотмашь ударила его в самое сердце.
Спустя мгновение юноша стряхнул с себя оцепенение и вновь надел маску задорного весельчака и балагура.
Что творилось в темных закоулках его души, в каких лабиринтах блуждала его мысль, девушка не знала. Но ей так хотелось, чтобы этот человек смог наконец разглядеть и понять настоящую Джоанну!..
Ужин удался на славу. Потягивая кофе, Гарри Блэйк и Мэтью продолжили разговор о заказе Фэлгейт-Уинтера. Босс сначала горячился, но потом неожиданно увлекся новой идеей по созданию «Молодежной линии О’Мейли».
— Как вы думаете, сэр, Фэлгейт-Уинтер согласится сотрудничать с нами? — размышлял Шей. — У них уже есть бренд для реализуемой продукции.
— Да, у него безошибочное чутье. Если ему что-нибудь приглянется — он станет платить, — пояснил Мэтью. — Многое зависит от тебя. Проблем не должно быть. Мы раскрутим «Молодежную линию О’Мейли». Это название станет популярным. Мы завоюем рынок и найдем своего покупателя среди молодежи.
Превозмогая усталость и нарастающую боль, Мэтью углубился в расчеты и потребовал, чтобы к нему незамедлительно явились сотрудники фирмы, отвечающие за упаковку и складирование товара, за рекламу.
Гарри Блэйк попытался урезонить босса, напомнив, что в воскресенье людей нельзя беспокоить.
— А мне плевать, какой сегодня день! — бушевал мистер О’Мейли, судорожно хватаясь за край стола. — Они хотят завалить все дело!