Видя напряжение мужчины, Беата медленной походкой стала приближаться. Сердце у обоих готово было выпрыгнуть из груди. Дыхание сбилось, но никто не собирался спешить. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки. Протяни и возьми.
Девушка маленькими ладошками прошлась по открывшейся ключице и бугоркам груби, сбрасывая одним жестом вверх платья и открывая округлую грудь с маленькими твердыми горошинами. Платье повисло на бедрах.
"Под ним ничего нет" - подумал он. Нет никаких преград для этой ночи.
Но он продолжал ждать. Девушка приблизилась еще ближе, так что господин чувствовал тепло, исходящее от ее тела. Он вдыхал аромат кожи, от запаха которого по телу разбежались мурашки. Рот наполнился слюной, когда он смотрел на грудь, мечтая попробовать ее языком и губами.
Она лишила его рубашки, дрожащей рукой прикасаясь к потрясающему телу правителя. Как же она его хочет. Он это чувствовал, и прекрасно знал, что и она знает о его безумном желании обладать ею.
Она удивила. Слишком резко и слишком быстро оказалась верхом на нем, повалив на кровать. Их кожа соприкасалась, опаляя жаром. Руки, без его ведома ухватились за талию, упоительно наслаждаясь ее будоражащей мягкой кожей.
Он готов был сейчас излиться, но держался. Тадериус был поражен своей выдержкой. Беата склонилась очень низко, соблазняя колыханием ее красивой груди, и поцеловала своими чувственными, сладкими и горячими губами.
Ее поцелуй был нектар, который хотелось пить бесконечно. Вцепившись в его волосы, прижималась сильнее к его телу, словно хотела поглотить. Темный пал от этих прикосновений и, не сдерживаясь, безудержно овладевал ее губами и языком.
Он хотел перевернуть и повалить ее на кровать, но на удивление она оказалась сильнее, не давая возможности перехватить инициативу. Оба отчаянно сопротивлялись, пытаясь стать ведомыми.
Прерывая сладкие объятия губ, чтобы сделать еще один вдох и вновь слиться с его ртом, она стала облизывать его губы, как сладкий плод, медленно и остро жаля своими напряженными губами. Между ними летали искры.
Руку его она перехватила и крепко прижала к кровати, нависая сверху, словно хищница. Повелитель был удивлен, но вместо того, чтобы остановить ее, он положил свободную ладонь на упругую попку, подтвердив свои соображения о ее наготе. Когда он крепко сжал мягкую плоть, желая оставить свой след, девушка выгнулась и застонала.
Она сдалась. Тадериусу понравилась эта игра, поэтому оставил ее ведомой и прижал освободившейся рукой желанное тело к себе. Поцелуи стали еще жарче, еще длиннее. У обоих уже не осталось никаких мыслей, было чистое желание дойти до конца.
Губы Беаты спустились к шее, даря острые ощущения. Руки господина продолжали сжимать тело прекрасной соблазнительницы, оставляя везде отметины их страсти.
А потом она пометила его. Он был поражен. Ему никто и никогда не оставлял отметин на шее. Это оказалось последней выходящей за рамки возбуждения каплей, и повелитель перевернул ее на кровать и резко вошел в нее, упиваясь совместным стоном наслаждения.
С каждым его резким толчком, ее грудь колыхалась, а руки крепко сжимали простыни, ища в них опору. Обезумев, он склонился к ее шее и тоже оставил отметку об этой ночи, и, укусив мягкую кожу, отчего девушка поддалась на встречу и взорвалась, подойдя к грани и срывая плод наслаждения. Следующим толчком Тадериус кончил, содрогаясь от сильного оргазма.
А вместе с его стоном, девушка исчезла.
Тадериус лежал в своей кровати мокрый после жаркого видения. Он задремал, вновь оказавшись в стране своих фантазий. Это был лишь сон, из плена которого он не хотел бы вырываться.
Это было последней каплей. Он не может больше терпеть.
Как только он разберется с девушкой и этим жалким драконом, который посмел посягнуть на его сокровище, незамедлительно сделает Беатриссой своей фавориткой. Лишь бы она оказалась непричастна к этим странным похищениям.
Поднявшись с кровати, правитель направился в купальню смывать последствия его фантазии. А после душа его ждал результат разведки его людей.