Лея еле сдерживала дрожь. Она знала Винтер давно, и все, что хранилось в ее памяти, было так или иначе связано с подругой - эта женщина была живым дневником ее детских и отроческих впечатлений, безмолвной и бесстрастной хранительницей ее воспоминаний и надежд. Теперь Лея думала о том, что ее подруга, должно быть, очень опечалена разлукой со своими подопечными, хотя и не показывает виду.
Лея присела на корточки перед близнецами:
- Вы останетесь со мной - оба вместе, понимаете? И папа тоже скоро вернется. И нам будет так весело вместе.
Близнецы повернули головы в сторону матери, и Винтер воспользовалась этим моментом, чтобы прошмыгнуть в свой шаттл. Не успели Джесин с Джайной заметить ее исчезновение, как она начала герметизацию, огораживаясь от своих подопечных толстой обшивкой корабля.
Лея стояла перед детьми на посадочной платформе, и одежду их яростно раздувал ветер. Репульсоры шаттла засвистели, поднимая корабль. Лея отступила назад, увлекая детей за собой.
- Пойдем отсюда. Там будет безопаснее. Джесин и Джайна по-прежнему хныкали, готовые каждую секунду всерьез разреветься. Все свои слаботренированные телепатические способности Джедая Лея употребила на то, чтобы послать им успокаивающие, полные любви -и материнской нежности импульсы Силы.
Она бросила в микрофон на лацкане дипломатического костюма:
- Разрешаю взлет шаттлу без опознавательных отметок с северной платформы Дворца. Министр Органа Соло.
Орбитальный диспетчер принял ее сообщение, и шаттл Винтер медленно оторвался от платформы, качнулся и под углом устремился в небо. Лея подняла руку в прощальном приветствии.
- Помашите Винтер, - сказала она детям. Двойняшки замахали пухлыми ручонками. Винтер подмигнула им маяками; затем орбитальные ракеты высунулись из корпуса, и судно выстрелило в направлении забрезжившего за горизонтом зарева.
- Ну, пойдем, малыши, - сказала Лея. - Я хочу кое-что вернуть вам…
Стрин восседал на самой верхушке разрушенного и заброшенного небоскреба, на котором он недавно обосновался. Когда Люк доставил его в наполненное шумом и гамом пространство Великого Города, где миллионы людей, толстым слоем покрывавших эту засиженную веками планету, протравили ее насквозь своими мыслями, страстями и чувствами, Стрин взмолился, прося под угрозой собственной смерти отыскать ему немедленно место, где он обретет покой и одиночество на то время, пока они не удалятся в Центр подготовки Джедаев. Люк показал ему все заброшенные кварталы города, и выбор Стрина пал на самое высокое из зданий. Высота напоминала ему об оставленных заоблачных кущах Беспина.
На этот раз Лея взяла двойняшек с собой: крепко сжимая их ладошки, она завела детей в ветхий лифт, который вскоре вынес их на самую крышу. Они вышли к верхней платформе, на самом краю которой одиноко сидел Стрин. Старик свободно болтал ногами в воздухе, свесив их за барьер и нимало не беспокоясь о том, что от земли его отделяет километровая пропасть. Он разглядывал городской ландшафт, его жесткие геометрические очертания, строгие спирали простирающихся кварталов. Он созерцал крошечные фигурки мышесов, поднимавшихся на термальных потоках.
Лея направилась к нему, идя по периметру крыши. Она никогда не боялась высоты, но с детьми на руках приходилось волей-неволей испытывать другой сорт страха: сжимающий желудок параноический страх по поводу миллиона всевозможных случайностей, угрожающих ее детям со всех сторон. Джесин и Джайна уже ринулись вперед, чтобы высунуться за край платформы и посмотреть оттуда, но Лея не отпустила их рук.
Заслышав их приближение, Стрин обернулся. Лея обратила внимание на то, что он по-прежнему носит свой затасканный комбинезон парашютиста, с тысячью всевозможных кармашков и пистончиков, упрямо не желая сменить его на более теплую и удобную одежду, предложенную ею.
- Мы пришли просто так - проведать тебя, Стрин. Люк уехал, и я хотела узнать, не надо ли тебе чего-нибудь?
Стрин ответил не сразу.
- Все, что мне надо, -это одиночество, но боюсь, его-то и не сыскать на всей этой планете. Даже в самых уединенных местах на Корусканте я слышу отчетливый шум: шепот чужих голосов и мыслей. Мне трудно освоиться в таком городе, пока я не научился блокировать внутренний шум. Мастер Джедай обещал обучить меня этому в совершенстве.
- Люк скоро вернется, - пообещала Лея. Они приблизились к самому краю, и Лея настойчиво оттягивала малышей подальше, на безопасное расстояние, - чисто инстинктивно. Однако Джайна вырвалась вперед, и Лее пришлось вытянуть руку, так что дочка могла заглянуть за край и пялиться на распахнувшуюся внизу бездну.
- Так далеко! - восхищенно пискнула Джайна.
- Слишком далеко, чтобы падать, - вторила ей мать.
- А я не хочу падать.
- И я тоже, - напомнил о своем существовании Джесин. Он настоял, чтобы и его подпустили к самому краю пропасти.
Стрин смотрел на них с некоторым удивлением.
- А вы не такие, как все. Ум этих детей прост и прям, и поэтому они не беспокоят меня. Только когда мысли сложны и наполнены тысячью подтекстов, только тогда у меня поднимается головная боль. А вы, министр Органа Соло. спокойнее и сосредоточеннее многих людей.
- Люк научил меня контролировать сознание. Я приглушаю все мысли и чувства, чтобы не беспокоить вас. Я стараюсь, чтобы они не передавались постороннему человеку.
На лице Стрина появилась тусклая улыбка, затем он поднял взор в серое просторное небо над головой. По параболам, подмигивая посадочными маячками, беспрестанно сновали прибывающие и отбывающие шаттлы.