На протяжении XV–XVII вв. карелы, стараясь покинуть конфликтные приграничные территории, расселялись всё дальше на северо-восток, колонизуя вместе с русскими обширные территории между Ладожским и Онежским озерами и Белым морем. К началу XIX в., когда в результате последней в истории русско-шведской войны Россия присоединила Финляндию, восточные карелы проживали на территории двух российских губерний – Олонецкой и Архангельской (так называемые Олонецкая и Беломорская Карелии). Беломорской Карелии суждено было сыграть существенную роль в истории финской культуры: именно здесь в 1820-1840-х гг. Элиасом Лённротом была записана большая часть старинных рун для финского национального эпоса
«Калевала»[56]. С середины XIX в. Карелия служила источником вдохновения для финских писателей и поэтов, художников и композиторов (течение «карелианизма»)[57]. Всё это играло важнейшую роль в пробуждении финской нации и формировании национальной идентичности.
Со второй половины XIX в. культурный и этнографический интерес финских образованных кругов к Карелии постепенно преобразовался в ирредентистские стремления, нашедшие воплощение в политической идее Великой Финляндии. Сторонники Великой Финляндии, исповедовавшие как политические, так и этнонацио-нальные идеалы, стали говорить о «естественной Финляндии», под которой подразумевалось единое целое, состоящее из Финляндии, Восточной Карелии и Кольского полуострова[58]. Финский ирредентизм не был чем-то исключительным: по всей Европе шло формирование аналогичных форм национально-географического воображения, ставших одним из наиболее эффективных инструментов мобилизации европейского населения в целях нациестроительства. В начале XX в. доктрина Великой Финляндии достигла международного масштаба в виде восточно-карельского вопроса, в котором изначально имели место как просветительско-гуманитарные черты, так и профинская идеологическая окраска[59].
Революция 1917 г. и последовавшая гражданская война в России привели к распаду Российской империи, в том числе к провозглашению независимости Финляндией. В 1918–1922 гг. финские добровольцы предприняли несколько попыток присоединить ряд российских территорий, населенных карелами, военным путем, в то время как официальный Хельсинки пытался добиться того же самого с помощью дипломатии[60]. Одним из аргументов присоединения к Финляндии «соплеменных» территорий было отсутствие у восточных карелов автономии и права на самоопределение. Это стало одной из причин, по которым в 1920 г. советское правительство объявило о создании карельской автономной республики[61]. Первоначально она называлась Карельская Трудовая Коммуна, а с 1923 г. – Автономная Карельская Советская Социалистическая Республика[62]. К началу 1922 г., когда финляндские дипломаты вынесли вопрос о международном статусе Советской Карелии на рассмотрение Лиги Наций, аргументируя это стремлением карельского населения к самоопределению, у советского правительства был весомый контраргумент: автономия в составе РСФСР уже являлась выбранной самими карелами формой национального самоопределения[63].
Красные финны, руководившие Советской Карелией в 1920–1935 гг.:
Эдвард Гюллинг (четвертый справа, с тростью в руке), председатель Совета народных комиссаров КАССР, и Густав (Кустаа) Ровио (третий справа, в черном пальто), первый секретарь карельского обкома ВКП(б). Первомайский парад 1930 г. в Петрозаводске.
Фото Г. А. Анкудинова из фондов Национального архива Республики Карелия
Внешнеполитические соображения были важными, но не единственными факторами, стоявшими за созданием автономной Карелии. К 1920 г. гражданская война в России подходила к концу, и перед большевиками вставал ряд новых проблем, связанных с управлением огромными территориями, доставшимися им в наследство от Российской империи. Принуждение военной силой (имевшее место в западных и северных областях Карелии) не могло быть долгосрочной стратегией. Для сохранения власти в стране, где значительная часть населения относилась к советскому правительству настороженно, а многие и откровенно враждебно, большевики полагались на разветвленный партийный и советский аппарат, представители которого контролировали ключевые сферы общественной, политической и культурной жизни. Этот же аппарат, по замыслам большевиков, должен был сыграть ключевую роль в просвещении и политическом перевоспитании непролетарских слоев общества – в первую очередь крестьянства – и в преобразовании местных сообществ в составные части новой общности советских людей. В этом отношении принципы государственного управления в ранний советский период напоминали методы колониальной администрации с той основной разницей, что функции колониальных чиновников выполнялись советской и партийной бюрократией, а сами колониальные практики были направлены на внутреннюю, а не внешнюю колонизацию.
56
Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма 1828–1842 гг. Петрозаводск, 1985. С. 8–12.
57
См.:
58
59
О комплексных взаимоотношениях между национализмом, историей и географией см.:
60
61
Статья 232 // Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1920. № 53; Карелия в период гражданской войны и иностранной интервенции / Под ред. А.Я. Балагурова, В. И. Машезерского. Петрозаводск: Карельское книжное изд-во, 1964. С. 537. Декрет вступил в силу после официальной публикации 8 июня 1920 г., что и считается датой основания республики.
62
С принятием 5 декабря 1936 г. новой Конституции СССР была переименована в Карельскую АССР (КАССР).
63
О восточно-карельском вопросе на повестке дня Лиги Наций см.: League of Nations Official Journal. 1922. P. 103–105, 107–108, 165–170.